Наш общий друг. Часть 2

Онъ снова пробжалъ въ ум прошлое. Онъ попалъ въ положеніе, въ которомъ теперь очутился, какъ многіе попадаютъ въ то или другое положеніе, не взвсивъ совокупной силы всхъ обусловливавшихъ его фактовъ. Повинуясь чувству недоврія, порожденному въ его душ несчастнымъ дтствомъ и сознаніемъ зловреднаго вліянія, никогда, насколько ему было извстно, не обращавшагося въ благое, — вліянія его отца и богатства его отца на все, что находилось въ сфер его дйствія, — онъ задумалъ свой первый обманъ. Обманъ этотъ долженъ былъ продолжаться лишь нсколько часовъ или дней; по его замыслу, онъ долженъ былъ касаться только одной двушки, которая была навязана ему по чужому капризу и которой самъ онъ былъ точно такъ же навязанъ. Это былъ честный обманъ для ея же пользы. Дло обстояло такъ: если бы онъ убдился, что ихъ бракъ можетъ сдлать ее несчастной. (потому ли, что сердце влечетъ ее къ другому, или по другой причин), онъ ршительно и твердо сказалъ бы себ: «Вотъ еще новое зло, которое можетъ быть порождено проклятымъ богатствомъ отца. Такъ пусть же это богатство достанется тмъ, которые были такъ привязаны и такъ добры ко мн и къ моей бдной сестр». Когда событія опередили его планы, когда его имя, какъ имя человка, погибшаго отъ несчастной случайности, появилось въ расклеенныхъ по стнамъ столицы объявленіяхъ, онъ естественно воспользовался такою неожиданной поддержкой своего замысла, не соображая, что это обстоятельство могло утвердить Боффиновъ въ обладаніи богатствомъ, которое имъ доставалось. Когда онъ ихъ увидлъ и узналъ ихъ ближе и когда со своей, столь выгодной для наблюденій, позиціи онъ не могъ открыть ни въ немъ, ни въ ней никакихъ темныхъ пятенъ, онъ спросилъ себя: «Зачмъ мн воскресать? Чтобы отнять у этихъ хорошихъ людей то, что имъ досталось по праву? Какимъ добромъ уравновсилось бы то зло, которое я причинилъ бы имъ своимъ возвращеніемъ?» Изъ собственныхъ устъ Беллы онъ услышалъ въ тотъ вечеръ, когда приходилъ къ нимъ нанимать квартиру, — услышалъ, что ихъ бракъ былъ бы съ ея стороны торговою сдлкой. Посл того онъ пробовалъ, въ своемъ инкогнито, домогаться ея любви, и она не только отвергла его, но отвергла съ презрніемъ и гнвомъ. Неужели же онъ не постыдится посл этого купить ее за деньги? Неужели онъ будетъ такъ низокъ, что захочетъ наказать ее за ея отпоръ? А между тмъ, если онъ воскреснетъ изъ мертвыхъ и, принявъ условіе покойнаго отца, получитъ наслдство, онъ сдлаетъ второе.

Другимъ послдствіемъ его обмана, — послдствіемъ, котораго онъ никакъ не предвидлъ, — было то, что къ убійству Джона Гармона припутали невиннаго человка. Конечно, отъ обвинителя можно добиться новаго показанія и такимъ образомъ исправить это зло. Но ясно, что зло не было бы сдлано, если бъ онъ не задумалъ обмана… Итакъ, какихъ бы передрягъ и душевной тревоги ни стоилъ ему этотъ обманъ, ему остается только мужественно и сознательно покориться всмъ его послдствіямъ и роптать на судьбу.

Таково было настроеніе Джона Роксмита поутру посл описаннаго вечера, и благодаря этому Джонъ Гармонъ очутился нсколькими саженями глубже подъ землей, чмъ былъ до того. Входя со двора, Роксмитъ столкнулся у дверей съ Херувимчикомъ. Имъ было по дорог, и они пошли вмст.

Невозможно было не замтить перемны въ наружности Херувимчика. Онъ и самъ это почувствовалъ, а потому скромно замтилъ:

— Подарочекъ дочери моей Беллы, мистеръ Роксмитъ.

Это заявленіе порадовало секретаря; онъ помнилъ про пятьдесятъ фунтовъ стерлинговъ, и онъ еще любилъ эту двушку.

— А что, мистеръ Роксмитъ, отучалось вамъ читать что-нибудь изъ путешествій по Африк? — спросилъ немного погодя мистеръ Вильферъ.

— Случалось.

— Ну, такъ вотъ у нихъ тамъ обыкновенно бываетъ какой-нибудь король Джорджъ или Билль, или Быкъ, или Слонъ, или Ромъ, или Солонина, или еще какъ-нибудь въ томъ же род, Смотря какъ вздумается окрестить его нашимъ матросамъ…

— Да гд же это? — спросилъ Роксмитъ.

— Ну, да тамъ, гд-нибудь въ Африк,- все равно гд. Вдь черные короли — дешевый товаръ, — прибавилъ мистеръ Вильферъ, какъ будто извиняясь, — и, думается мн, товаръ не завидный…

— Согласенъ съ вами, мистеръ Вильферъ. Такъ вы хотли сказать…

— Я хотлъ сказать, что на такомъ вотъ черномъ корол бываетъ обыкновенно надта или какая-нибудь шляпа изъ Лондона, и больше ничего, или пара манчестерскихъ подтяжекъ, или одна эполетка, или мундиръ ногами въ рукава, или что-нибудь въ этомъ род.

— Совершенно врно, — подтвердилъ секретарь.

— Такъ вотъ скажу вамъ по секрету, — мистеръ Роксмитъ, — весело продолжалъ Херувимчикъ, — когда у меня было на рукахъ большое семейство и надо было заботиться обо всхъ, я, признаюсь вамъ, очень напоминалъ собою такого короля. Вы холостякъ, и потому не можете понять, какъ трудно мн бывало устроить, чтобы на мн было надто боле одной приличной вещи заразъ.

— Легко могу поврить вамъ, мистеръ Вильферъ.