Наш общий друг. Часть 2

Томъ Тутль, стоявшій подл доктора во время этого заявленія, съ жаромъ трясетъ его за руку. Бобъ Глеморъ, Вильямъ Вильямсъ и Джонатанъ Безфамильный жмутъ руку другъ другу и доктору. Бобъ Глеморъ сморкается. Джонатанъ Безфамильный желалъ бы послдовать его примру, но, за неимніемъ носового платка, воздерживается отъ такого проявленія своихъ чувствъ. Плезантъ проливаетъ слезы, достойныя ея имени, и ея сладкое заблужденіе достигаетъ своего апогея.

Въ глазахъ его видно сознаніе. Онъ хочетъ что-то спросить. Онъ не понимаетъ, гд онъ. Скажите ему.

— Отецъ, тебя опрокинули на рк, а теперь ты въ дом миссъ Аббе.

Онъ съ удивленіемъ смотритъ на дочь, озирается кругомъ, потомъ закрываетъ глаза и впадаетъ въ дремоту, склонившись головой на руку дочери.

Кратковременное сладкое заблужденіе начинаетъ улетучиваться. Невзрачное, жесткое, злое лицо снова поднимается изъ глубины на поверхность. По мр того, какъ онъ согрвается, докторъ и четверо людей при немъ охладваютъ. По мр того, какъ черты его лица смягчаются съ возвратомъ жизни, черствютъ ихъ лица и сердца.

— Теперь онъ совсмъ оправился, — говоритъ докторъ, споласкивая руки и глядя на паціента съ возрастающей антипатіей.

— Бывали люди и получше его, однакоже такой удачи имъ не выпало, — философствуетъ Томъ Тутль, мрачно покачивая головой.

— Будемъ надяться, что теперь онъ станетъ вести себя лучше, — говоритъ Бобъ Глеморъ и прибавляетъ въ поясненіе: — по крайней мр лучше, чмъ можно разсчитывать.

— И чмъ онъ велъ себя прежде, — дополняетъ Вильямъ Вильямсъ.

— Не такой человкъ! — говоритъ Джонатанъ Безфамильный, заканчивая квартетъ.

Они говорятъ такъ тихо, что дочь его не можетъ ихъ слышать. Но она видитъ, что они отошли въ сторону и стоятъ кучкой въ другомъ конц комнаты и чуждаются его. Было бы гршно заподозрить ихъ въ томъ, что они жалютъ, зачмъ онъ не умеръ, когда былъ такъ близокъ къ смерти; но легко допустить, что они предпочли бы, чтобы ихъ участіе досталось кому-нибудь получше.

Отправляютъ гонца за прилавокъ. Миссъ Аббе снова появляется на сцен: она издали смотритъ на паціента и шепотомъ о чемъ-то бесдуетъ съ докторомъ. Искра жизни возбуждала живой интересъ, пока добивались, чтобъ она разгорлась, но теперь, когда она разгорлась, всмъ было бы, повидимому, гораздо пріятне, если бы тотъ, въ комъ она тлла, оказался не Райдергудомъ, а кмъ-нибудь другимъ.

— Вы все-таки исполнили свой долгь, какъ подобаетъ честнымъ людямъ, — говоритъ, ободряя присутствующихъ, миссъ Аббе. — Можете теперь сойти внизъ и выпить на счетъ «Веселыхъ Товарищей».

Вс четверо отправляются внизъ, предоставивъ дочери смотрть за отцомъ. Вскор къ ней на подмогу является Бобъ Глиббери.

— Эхъ, какъ ему рожу-то покривило! — говоритъ Бобъ, осмотрвъ паціента.

Плезантъ киваетъ головой.

— А какъ очнется, и не такъ еще сморщится, — продолжаетъ Бобъ. — Разв нтъ?

Плезантъ выражаетъ надежду, что нтъ. Да и съ чего бы?

— Да вотъ какъ увидитъ, что онъ здсь, — поясняетъ Бобъ. — Вы разв не знаете? Вдь миссъ Аббе запретила ему бывать въ ея дом,- выгнала его вонъ. Но уже вотъ что называется — судьба: явился, и опять пустили. Ну, не чудно ли?

— Онъ никогда бы не пришелъ сюда по своей вол,- отвчаетъ бдная Плезантъ со слабой попыткой проявить нчто въ род благородной гордости.

Сладкое заблужденіе проходить теперь безъ слда такъ же ясно, какъ она видитъ у себя на плеч голову отца. Плезантъ видитъ и то, что онъ ничуть не сдлался лучше, и что вс опять отшатнутся отъ него, какъ только онъ возвратится къ сознанію. «Я уведу его отсюда какъ можно скоре: дома ему лучше», думаетъ съ вздохомъ бдняжка.

Въ минуту вс возвращаются и ждутъ, чтобъ онъ очнулся и понялъ, что они будутъ очень рады развязаться съ нимъ. Ему собираютъ необходимый костюмъ, ибо собственное его верхнее платье все пропитано водой, теперешнее же его одяніе состоитъ изъ однихъ байковыхъ одялъ.

Чувствуя себя все боле и боле не но себ, какъ будто общая къ нему антипатія отыскала его гд-то спящимъ и высказала ему, что она о немъ, думаетъ, Райдергудь наконецъ открываетъ глаза и при помощи дочери садится въ постели.

— Ну, Райдергудъ, какъ вы себя чувствуете? — спрашиваетъ его докторъ.

Онъ отвчаетъ сурово: — Похвастаться не могу.

Онъ возвратился къ жизни въ необыкновенно мрачномъ настроеніи духа.

— Я не собираюсь читать проповди, но позволяю себ надяться, что сегодняшній случай, когда вы были такъ близки отъ смерти, благодтельно подйствуетъ на васъ, — говоритъ докторъ, многозначительно качая головой.

Въ послдовавшемъ въ отвтъ на это ворчань паціента трудно уловить какой-нибудь смыслъ, но дочь его могла бы, если бъ захотла, объяснить, что онъ сказалъ: «Убирайтесь вы къ чорту съ вашей

болтовней».

Затмъ мистеръ Райдергудъ требуетъ свою сорочку и натягиваетъ ее на себя черезъ голову, точь-въ-точь какъ будто онъ сейчасъ только побывалъ въ кулачномъ бою.

— Такъ это пароходъ меня опрокинулъ? — спрашиваетъ онъ дочь.

— Да, отецъ.

— Я его къ суду притяну, чортъ его дери! Онъ у меня поплатится за это.