Наш общий друг. Часть 2

«Да въ чемъ же его собственно извинять?» думала Белла, сидя одна въ своей комнат. «Все, что онъ говоритъ, вполн благоразумно, конечно, и врно — въ чемъ я тоже уврена. Онъ говоритъ то самое, что я часто говорю себ и сама. А разв мн не нравится то, что онъ говоритъ? — Нтъ, не нравится, и хотя онъ мой благодтель, я осуждаю его… Такъ отвчай же мн», продолжала она, сурово обращая вопросъ, по своей давнишней привычк, къ своему отраженію въ зеркал, «отвчай мн, чего же наконецъ теб надо, несообразная голова?»

Зеркало на такой призывъ къ объясненію сохранило благоразумное министерское молчаніе, и Белла улеглась въ постель съ тяжестью на душ, пересилившею тяжесть одолвавшаго ее сна. А утромъ она опять наблюдала, ожидая опять подмтить темное облако на лиц золотого мусорщика, — облако еще темне, еще гуще прежняго.

Около этого времени Белла сдлалась частою спутницей мистера Боффина въ его утреннихъ прогулкахъ, и около того же времени онъ сдлалъ ее участницей въ одномъ своемъ странномъ занятіи. Проработавъ, какъ волъ, всю свою жизнь на одномъ и томъ же мст, въ скучномъ, со всхъ сторонъ огороженномъ двор, онъ находилъ дтское наслажденіе въ разсматриваніи витринъ магазиновъ. Это было одною изъ первыхъ новинокъ, однимъ изъ первыхъ удовольствій его свободы. Такую же радость доставляло это занятіе и его жен. Въ теченіе многихъ лтъ супруги могли совершать свои прогулки по Лондону только по воскресеньямъ, когда вс лавки заперты; когда же каждый день недли сталъ для нихъ праздникомъ, разнообразіе, замысловатость и красота выставленныхъ въ окнахъ лавокъ предметовъ сдлались для нихъ источникомъ особеннаго наслажденія, которому, казалось, не было конца. Главныя улицы столицы стали для супруговъ Боффинъ чмъ-то въ род большого театра, а исполнявшееся на нихъ представленіе — волшебно занимательной сказкой и потому они всегда сидли въ первыхъ рядахъ и аплодировали съ искреннимъ увлеченіемъ. Такъ было почти съ первыхъ дней знакомства ихъ съ Беллой. Теперь же мистеръ Боффинъ началъ особенно интересоваться книжными магазинами. Само по себ это, конечно, ничего бы не значило, но странно то, что его любознательность сосредоточивалась исключительно на одномъ род книгъ.

«Взгляните-ка сюда, моя милочка», говорилъ мистеръ Боффинъ, останавливая за руку Беллу у окна какой-нибудь книжной лавки: «вы бгло читаете, и глазки у васъ такіе же быстрые, какъ и ясные. Посмотрите хорошенько и скажите, нтъ ли тутъ какой книжки про скупыхъ».

И если Белла открывала такую книжку, мистеръ Боффинъ тотчасъ же кидался въ лавку и покупалъ ее. А затмъ они переходили къ другой лавк, и онъ опять говорилъ: «Ну ка, душечка, посмотрите еще: не увидите ли біографіи какого-нибудь скряги или біографій вообще разныхъ странныхъ людей, изъ которыхъ нкоторые были, можетъ статься, скупыми».

Исполняя эту просьбу, Белла осматривала витрину съ величайшимъ вниманіемъ, а мистеръ Боффинъ въ это время наблюдалъ за ея лицомъ. И какъ только она указывала ему книгу съ подходящимъ заглавіемъ, въ род «Жизнеописанія эксцентрическихъ людей», «Анекдотовъ о чудакахъ» или «Разсказовъ о замчательныхъ людяхъ», лицо мистера Боффина просвтлялось, онъ опрометью кидался въ лавку и покупалъ книгу. Величина, цна, литературныя достоинства не принимались въ разсчетъ. Мистеръ Боффинъ покупалъ всякую книгу, сулившую, по заглавію, повствованіе о скупц,- покупалъ, не задумываясь, и уносилъ домой. Узнавъ случайно отъ одного букиниста, что какая-то часть извстнаго «Ежегодника» посвящена интереснымъ типамъ людей, мистеръ Боффинъ немедленно закупилъ всю партію этого остроумнаго сборника и принялся таскать его къ себ въ домъ, вручая Белл по одному тому, а самъ забирая по три заразъ. Эта работа заняла у нихъ около двухъ недль. Когда она была доведена до конца, мистеръ Боффинъ, все съ тмъ же аппетитомъ на скрягъ, который не только не ослаблъ а еще боле обострился, снова пустился на поиски.