Наследие Божественной Орхидеи

И правда. Она скучала по его смеху. По Татинелли, присутствие которой вселяло спокойствие. И не только по ним. По близнецам, которые, продолжая свою музыкальную карьеру, по старой памяти пытались сжечь все, что попадалось на глаза. По Калебу-младшему и Эрнесте, постоянно спорящим по пустякам.

– Не знаю. – Маримар пересекла комнату и встала у окна. Прошло семь лет. Она жила спокойной, достойной жизнью. Теперь же трое ее родственников были мертвы, а за двумя повсюду следовала фигура, которую видели только они. Она не хотела этого. Не просила об этом. Но и они не просили. Она подумала о том, что с Реем может что-нибудь случиться, и почувствовала слабость. Она положила слишком много трудов, чтобы жить так, как живет, и сделает все, что от нее зависит, чтобы жить по-прежнему.

– Орхидея всегда говорила, что, если ты Монтойя, бедам не будет конца.

– Я думал, беды приходят по три, – заметил Рей.

Тати провела указательным пальцем по краю своей кружки, не спуская глаз с дочери, которая носилась по долине, словно дикий зверек.

– Знаешь, я всегда считала себя обыкновенной, такой же, как все. Но здесь я ясно чувствую то, чего не чувствовала прежде. Кто-то нас преследует.

– Детка, ты вовсе не такая, как все, – заверил ее Рей. И тут же об этом пожалел, потому что Татинелли разрыдалась.

Защитите свою магию. Таковы были прощальные слова их бабушки. Ее напутствие. Но как защитить то, чем они не владели? Как сражаться с человеком, лица которого они не видели?

– Я пробовала поговорить с деревом, – сказала Маримар. – И вызвать ее призрак. Где еще можно хранить секреты?

Рей пожал плечами.

– Где твои родные никогда не стали бы искать?

– Я храню их в коробке из-под печенья, – ответила Тати. – А когда открываю ее, мне становится грустно из-за того, что там нет печенья.

Рей поперхнулся кофе, и на какое-то нелепое, безумное мгновение их охватил приступ смеха. Безудержного, очистительного смеха. Они смеялись до слез. Плакали и снова начинали смеяться.

Когда смех утих, Маримар услышала крик Джеймсона. По грунтовой дороге, которую она тоже привела в порядок, ехало несколько машин. Маримар наполнила чайник и пошла поприветствовать гостей.

Они принесли два гроба: один Флоресиды, другой Пенни. Осиротевшая тетя Рейна несла серебряную урну с прахом Феликса. Маримар, Рей, Хуан Луис и Гастон стали выкапывать могилы. В Четырех Реках, которые больше не считались городом, почти у всех были собственные кладбища, на своей земле. Маримар не думала, что им придется так скоро хоронить здесь новые тела.

Лопаты легко входили в мягкую весеннюю землю. Каждый удар отдавался в руках Маримар. Слетелись насекомые, но не так, как прежде. Они просто ждали еды. Лопата ударилась о корни, и Маримар поняла, что яма еще недостаточно глубокая. Она выругалась, но сразу извинилась, хотя и не чувствовала за собой вины. Она просто знала, что рядом с покойниками не ругаются. Она била и била лопатой о землю, пытаясь пробраться сквозь заросли корней. Рей наткнулся на стену и упал.

Неожиданно пара рук забрала у нее лопату. Ее взгляд скользнул по мозолистым рукам вверх и наткнулся на лицо Энрике. Морщинки в уголках его глаз напоминали паутину. Вокруг нефритовых глаз красный ободок. Энрике, в простом свитере и джинсах, болтавшихся на его худом теле, принялся копать.

Маримар открыла рот, собираясь возразить. Неужели он не помнит, что он тогда ей сказал? Что сказал им всем?

– Прошу тебя, Маримар, – взмолился он. – Позволь мне это сделать.

И она позволила ему копать, и копать, и копать.

Когда все было кончено, они уселись за стол с едой, которую она заказала в «Ресторане дядюшки Нино». В отличие от похорон Орхидеи, сегодня не было ни стряпни, ни музыки, ни призраков. Монтойя скорбели в тишине, прислушиваясь к звукам ночи.

Маримар чувствовала их страх. Он исходил от них, проникал в ее кости. Она должна что-то делать. Найти ответ.

– Mamá Орхидея тоже плачет, – сказала Рианнон.

Они сидели в гостиной, которая когда-то была салоном.

Другие родственники, прежде не обратившие внимания на сказочную девочку, изумленно уставились на нее.

– Ты ее слышишь? – спросил Энрике.

Рианнон кивнула.

– Она сказала, чтобы ты сыграл что-нибудь в память мертвых. Рей знает эти песни.

– Спроси ее, может, она посоветует нам что-нибудь действительно полезное? – невнятно пробормотал Рей, не обращая внимания на тетушек, уставившихся на него.

Рианнон передала его слова посредством невидимой связи дереву Орхидеи. Со стороны это выглядело так, словно сказочная девочка прислушивается к далекому звуку.

– Наверно, она далеко отсюда. Она сказала, что ничем не может помочь.

– Как и следовало ожидать, – Рей покачал головой.

– Погодите! – прощебетала Рианнон. – Она сказала, что вы забыли все, что она вам говорила.

Татинелли притянула Рианнон к себе.

– Что она нам говорила?

– Про лавровые листья, – ответил Энрике; его голос звучал, как на поцарапанной пластинке. – Вы не заменили их.