Наследник пепельной собаки

Потом, простудившись без густой шерсти, слег Алекс. Как лечить его, не знал никто. И щенки просто наваливались на него, пытаясь согреть, и лежали так часами.

В результате Родя с Фатей так устали, что сами еле тянули ноги. Ведь им же приходилось еще и добывать пропитание на всех. К тому же, чем дальше в зиму, тем все труднее становилось добывать его: лесной народец сам отощал и озлобился.

Словом, компания добралась до знакомых мест только к тому времени, когда снег уже покрылся плотной коркой наста.

А вот и та самая поляна. Перед ними расстилался просторный луг, на котором любая точка была видна, как на ладони. Нечего было и думать даже просто выйти туда, не то что пытаться рыть. В любой момент могли откуда ни возьмись выскочить и хердеры, и доберманы.

Но близкий запах тайны, даже несмотря на снег, так и кружил голову Роде.

— Может, я все-таки попробую? — Робко покосился он на Алекса. — Мы же с Фатей…

— Что ж, попробуйте, — разрешил бульмастиф. — Только для начала сделайте это вот здесь, на опушке.

Родя с Фатей бросились в бой. Фонтаном полетел снег, но через минуту щенки сконфуженно вернулись обратно: оба изрезали лапы в кровь, а в деле практически не продвинулись.

— То-то же. А ведь там придется вскрывать не только наст, но и мерзлую землю, которая стала настоящим железом. Вы испортите себе не только лапы, но и лишитесь когтей. А то и зубов.

— Неужели нам придется дожидаться, когда растает снег? — заморгала незаметными ресничками Ёжа.

— А к тому времени инспектор Харитон выберется из норы — и тогда все пропало! — подхватил Родя.

— Да и доберманы, которые боятся холода, и теперь сидят по конурам, тоже начнут весной рыскать вовсю! — добавил рассудительный Фаустус.

Весь день они смотрели на слепящий белизной Дубовый Луг и не знали, что делать.

Внезапно где-то далеко в лесу послышался долгий заунывный звук на низких нотах, словно это плакал сам лес.

— Ой, что это? — Ёжка тут же забралась под Родю, а Фатя невольно встал поближе к Алексу.

Низкие ноты сменились высокими. Казалось, что воет несметное количество зверей. И тут Родя весело махнул хвостом.

— Вот заливается! А теперь с гнусью пошла! Ах, молодец, сейчас возьмет!

Все переглянулись: уж не повредился ли он умом? Алекс осторожно проверил его нос. Нет, нос был холодным и мокрым. Значит, пес вполне здоровый.

— Эврика! — вдруг взвизгнул Родя. — Ждите меня здесь, сколько понадобиться, и не пугайтесь, что бы ни происходило!

И с этими словами он широким махом, похожим на волчий, как бегают все взрослые сеттера, понесся в сторону непонятных звуков.

— Надо бы и мне за ним, — заскулил Фаустус, но Ежевика обхватила его лапками за ногу.

— Останься хоть ты!

Алекс задумчиво посмотрел на оранжевый от закатного солнца лес, где скрылся Родя.

— Ежевика права: оставайся с нами. Теперь Рёдмиран Ибсен всё должен сделать сам.

Глава тридцатая

Ожившая шкура

Родя бежал, стараясь не обращать внимания на изрезанные о твердый снежный наст лапы. Он запретил себе думать и о том, что по такому кровавому следу его с легкостью найдет любой опасный для собаки лесной зверь. А с рысью или росомахой не справиться не то, что щенку, но даже и взрослому сеттеру.

Становилось все темнее, но пока Родя еще спокойно бежал, прислушиваясь к завыванию. Побывав в плену у гончих, он отлично научился различать их голоса. У Шумилы был голос с гнусью, напоминавший печальный плач. А Задорка, например, блистала фигурным голоском, все время переходя от ноты к ноте. Знал он и то, как по голосу определить, за кем гонятся сейчас собаки. В этот вечер и ночь они явно гнали крупную дичь. Надо было только найти их до окончания охоты.

Настала ночь. Заухали, загоготали филины. Зеленые глаза сов замелькали над Родей, и он невольно стал шарахаться из стороны в сторону, попадая то в глубокий снег, то в колючие кусты.

Но самое ужасное произошло чуть позже — внезапно вой смолк.

Родя в растерянности остановился на небольшой прогалине.

Что делать? Идти назад бесполезно — там его ждет все то же недосягаемое поле. Вперед? Но куда? Попробовать явиться прямо в Хундендорф? Родя изо всех сил напряг чутье, но мороз оставил в воздухе слишком мало запахов. Да и ветер был теперь не к нему, а от него.

Он понимал, что в ночном лесу стоять на одном месте нельзя.

Очень скоро тебя кто-нибудь да учует. Да и замерзнешь: мороз ночью больно дерет тонкую кожу носа. Значит, надо двигаться.

И все-таки по каким-то ему самому мало понятным признакам он шел в верном направлении. К утру он уже бежал знакомой тропой к Ложбине, излюбленному месту охоты гончих. Как все изменилось! Кусты стали ниже, овражки уже, расстояния короче. Роде и в голову не приходило, что изменился он сам — просто вырос. Он весело припустил напоследок и почти прыгнул на последний холм, за которым лежало обиталище стаи.

Но… О, ужас! Ложбина была пуста! Родя бросился вниз. Конечно, они ушли не так давно, может быть всего пару дней назад. Еще можно попробовать взять след и найти их на новой лёжке. Другого выхода все равно не было.