Наследник пепельной собаки

Ночь стояла безветренная, запахи слоями плыли в морозном воздухе. Родя как самый одетый лежал первым к выходу из снежной норы, и вдруг знакомый запах резанул ему ноздри. Не веря собственному носу, он приоткрыл один глаз: никого не было. Тогда он высунул из дыры голову. Вокруг царила белая пустота, но на ровном слое снега перед норой пересекались какие-то линии. Запах явно шел от них. Неслышно, чтобы никого не разбудить, Родя выбрался наружу и уставился заспанными глазами на хитроумные знаки на снегу.

Не может быть! Он снова и снова оглядел линии, складывавшиеся в картинки — нет, ошибиться он не мог. И запах, запах! Так пахла только Ежевика. И хотя сейчас к ее прежнему запаху примешалось много других, неизвестных Роде оттенков, рисунки точно принадлежали ей.

И это были не просто рисунки — это был настоящий план, подробный и чёткий.

Весь остаток ночи Родя просидел, обдумывая увиденное, а как только зарозовело солнце, тихо позвал Фаустуса.

— Смотри!

Тот все понял мгновенно, но из норы уже вылезал Харитон.

— Чем это вы тут занимаетесь? — подозрительно проворчал он.

— Эх, приятно, с утра поваляться в снегу! — И Родя, упав на спину, принялся валяться, стирая на всякий случай рисунок следов. Его примеру тут же последовал и Фаустус.

— Ну, в дорогу! — поторопил Хнойниц.

— А давайте-ка сначала позавтракаем, — невинным тоном предложил Родя. — Я чую поблизости нору енотовидной собаки.

— А взять её нам всем вместе — дело просто пустяковое! Тем более с таким бойцом, как вы! — польстил Харитону Фатя. — Зато наедимся дня на три!

Предложение для бультерьера, не евшего уже три дня, было слишком соблазнительным. К тому же, щенки сумели польстить его самолюбию: втайне Харитон считал себя непревзойденным охотником.

— Ну, где ваша нора? — будто бы недовольно пробурчал он.

Глава двадцать седьмая

Енот, да не тот!

Родя и Фатя живо сделали вид, что принюхиваются, и потянули в сторону одинокой сосны. Инспектор важно потрусил за ними, поеживаясь от утреннего холода. Скоро они оказались у припорошенного снежком главного входа в нору.

Обычно енотовидная собака сама жилища себе не роет, а пользуется богатыми барсучьими городками. Городки эти тянутся на десятки, а то и сотни метров и существуют по сто лет. Домовитому чистюле-барсуку ужасно не нравится, что собаки загрязняют его дом, и он постоянно роет себе новые ходы. Потом он делает перегородку и отделяет себя от непрошеных квартирантов. Поэтому за енотовидной собакой лезть обычно недалеко.

Родя разрыл снег, сунул голову в нору и шумно вздохнул.

— Ну, что? — поинтересовался инспектор.

— Двухлетняя глупыха, не старше, — важно сообщил Родя. — Она совсем неподалеку, вам и делать будет нечего. Ты, брат, — обратился он к Фаустусу, — ступай наверх и найди запасной отнорок. Будешь караулить там, чтобы она, если что, не ушла…

— А ты что будешь делать? — нахмурил длинный лоб Хнойниц.

— А я? Я буду отслеживать ее нюхом сверху и голосом подавать вам сигнал, где она. Так вам будет легче. Только вы меня слушайтесь. И если что, я быстро приду к Фате на помощь.

Харитон, предвкушая легкую победу и плотный завтрак, полез в нору.

В норе было тепло и сухо. Незнакомый запах маячил где-то впереди. По нему было ясно, что зверь действительно маленький и не очень злой. Но инспектор протискивался в нору все дальше, а противника не было. Судя по доносившемуся до его ушей звуку, Родя заливался где-то далеко впереди. Харитон долго полз на лай, и, наконец, запах стал сильней. Впереди что-то копошилось.

Он басовито гавкнул, как положено норному зверю перед тем, как броситься на врага. Сверху Родя ответил ему, что пути наверх собаке нет. Тогда Харитон рывком подался вперед, пытаясь взять жертву сразу за горло, но в этот момент произошло нечто неожиданное.

Потолок рухнул, жертва в образовавшуюся дыру свечкой метнулась вверх. Инспектор заорал «Держите, дурачьё!» и тоже попытался выскользнуть наверх. Но вместо щекастой черной морды енотовидной собаки над узким просветом нависла тяжелая пасть огромного бульмастифа. В тот же момент раздался звонкий лай: «Засыпайте!», и в глаза Харитону полетели комья мерзлой земли. Он кое-как развернулся в узком проходе и бросился назад. Но, увы, через несколько метров Хнойниц наткнулся на земляную преграду. Путь назад был отрезан — раздраженный барсук быстро запер непрошеного гостя.

Тем временем оба сеттера, Алекс и Ежевика изо всех сил работали задними лапами, окончательно зарывая пролом. Под конец Алекс плюхнулся туда задом и утрамбовал землю напрочь.

— А теперь уходим, — скомандовал он.

— А как же Харитон? — обескуражено спросил Родя, не ожидавший такого поворота. Ведь в сущности от этого бультерьера он до сих пор видел только одно хорошее.

— Ничего, посидит немного взаперти, — не удержалась еще не отдышавшаяся Ёжка. Ведь это она изображала енотовидную собаку и по-настоящему рисковала жизнью.

— Но что с ним теперь будет?