Наследник своенравной магии

– Помимо того факта, что я знаю огромную кучу всего о том, как суслики возводят свои насыпи, – улыбнулся Мерритт, – я хотел сказать, что, может, лучше было бы сфокусироваться на самой насущной проблеме.

Хюльда вздохнула.

– Мистер Бэйли. – Она помолчала. – Мира.

Кивнув, он добавил:

– Сайлас Хогвуд мертв. – Он помедлил, пока странное кружащее ощущение не отпустило его кишки.

Понизив голос, он добавил:

– Это я знаю лучше, чем кто бы то ни было.

Она ударила письмом о ладонь.

– И все же маловероятно, что управляющий Горс Энда станет требовать у главы БИХОКа мертвое тело человека, который был его хозяином десять лет назад, особенно через пять месяцев после его официальной смерти. Если то послание вообще о Сайласе. Кто знает, сколько секретов хранила Мира?

Хюльда потянулась к его руке и сжала ее, хотя, проходя мимо моряка, выпустила.

Они скользнули в унаследованную им шаткую лодочку, которой скоро вполне может понадобиться ремонт, и отправились в путь до Блаугдона. Солнце еще не село, так что маяки не горели. Воды были спокойные, и они продвигались быстро, сойдя на берег меньше чем через двадцать минут. Мерритт вышел первым, затем протянул руку Хюльде. Рядом не было свидетелей, так что она ухватилась за нее с улыбкой, но потом поджала губы, когда ее нижняя юбка зацепилась за что-то возле ее скамьи.

– Я сейчас, – Мерритт перегнулся через борт и отцепил ткань от большой щепки, Хюльда же удерживала равновесие, упираясь рукой ему в плечо. Затем он обхватил руками ее за талию и, приподняв, вытащил из лодки, вызвав у нее в ответ радостный вскрик. Он не стал комментировать ее порозовевшие щеки, а она не стала его ругать, так что он просто предложил ей локоть и сопроводил к дому.

– Ты считаешь, что все эти слои так уж необходимы? – Они не только цеплялись за скамейки старых лодок, но ей также пришлось подобрать их, чтобы те не цеплялись за тростник, потому что протоптанная тропинка все еще была недостаточно широка для двоих людей, идущих бок о бок.

– Они спасают в холода, – сказала Хюльда.

– Брюки тоже.

Она хмуро на него посмотрела.

– Обязательно передам местному светскому обществу твое блестящее замечание. Женщины будут носить бриджи уже к июню.

Он улыбнулся:

– А мужчины – корсеты.

– Во имя всего святого, зачем мужчине надевать корсет?

Мерритт пожал плечами.

– Думаю, по той же причине, что и женщине.

Она секунду над этим подумала, а затем изрекла:

– Это бессмысленно!

– Именно так. Я…

«Оооооооооннннннннн», – прошептал ветер. Нет, не ветер – тростники. Мерритт замер на месте, дрожь пробежала по позвоночнику, как будто кто-то провел по нему сосулькой.

Хюльда прикоснулась к его лопатке.

– Мерритт?

Из дома залаял Оуэйн, и желудок Мерритта сжался.

– Быстрее, – вот и все, что он сказал, прежде чем схватить ее за руку и побежать к дому. Лай Оуэйна не утихал, лишь становился громче. Он видел, как Мерритт приближается? Слишком многое проносилось у него в голове, чтобы он сумел разобрать хоть одну мысль.

На крыльце он выпустил руку Хюльды и влетел в дом.

– Оуэйн?

Оуэйн залаял наверху. Мерритт поднялся, перескакивая через две ступеньки, и обнаружил своего повара и терьера возле библиотеки.

«Я поймал человека!» – прокричал Оуэйн.

Батист был мрачен.

– В доме чужак. Оуэйн его запер.

– Чужак? – Стоит ли ему сходить за пистолетом?

– Кто? – спросила Хюльда.

Батист пожал плечами.

Мерритт бросился к дверной ручке – Оуэйн что-то сделал с дверью, помимо того, что проделал в ней глазок, потому что она не подавалась, но уступила, когда Мерритт ударил в нее плечом.

Первой он заметил темноту – окна не было. Оуэйн протиснулся между его ног, и стены разошлись, снова открывая стеклянное окно и вечернее солнце.

И точно – почти в центре комнаты был растрепанный мужчина, его ступню и лодыжку проглотили половицы. На нем был кричаще-оранжевый пиджак, а на коленях он держал чем-то набитую сумку. Он даже не поднял головы, когда вошел Мерритт.

Хюльда ахнула:

– Мистер Бэйли?

Мерритт тут же его узнал, но что-то в звуке его имени, произнесенном голосом Хюльды, наполнило его яростью, никак не меньше. Как будто имя Бэйли было зажженной спичкой. Теперь внутри Мерритта снова запылал огонь, удушливый дым просачивался в его ноги и руки. Пальцы дернулись. Тонкие волоски на загривке встали дыбом. Все подернулось красной пеленой.

– Какого черта вы делаете в моем доме? – Это был вопрос, или должен был им быть, но прозвучал он, скорее, как угроза.

Мистер Бэйли сгорбился.

– Я могу объяснить.

В комнату протиснулся Батист.

– Он устанавливал вот это.

Он протянул что-то Мерритту, но его кости были стальными балками, так что Хюльда взяла это вместо него.

– Камни общения? – Пауза. – Вы… вы намеревались шпионить за нами?

Огонь запылал жарче.

– Отпустите меня, и я объясню, – сказал Бэйли, и Мерритт впервые услышал намек на эмоции в голосе юриста. Усталость и… страх?

Прошло несколько напряженных секунд, затем Оуэйн вышел вперед и раздвинул половицы.

Мистер Бэйли потер лодыжку, вокруг которой образовалось красное кольцо, поправил носки и брюки и встал.