Не прощаемся. «Лейтенантская проза» СВО

— Ты не видел заседания ни Совета национальной безопасности, ни обращения Президента к нации?

— Нет! Я потом посмотрел Путина, я его очень уважаю!

— Потом поговорим. Мне тоже есть, что сказать про Путина.

Джума кивает:

— Я был в резерве дней 15. Потом командир дивизии предложил — командира взвода ранило — не соглашусь ли я принять взвод? Я закончил Рязанское училище — конечно, я согласился! Это — моя профессия, мой долг, мой образ жизни! И поехали! Я туда приехал, когда мы были в десяти километрах от Киева. Да, тяжелая атмосфера, постоянный страх, постоянно стреляют минометы. Даже когда уезжал, очень крепко держал в руках автомат. В любой момент могло начаться. И вот с этого начинается мой военный опыт. Я счастливчик! Мне повезло. Мы находились в семиэтажном доме, и по нам начала работать гаубица, очень мощное оружие — пришлось отойти. Потом поступила команда командира роты выдвигаться и наблюдать за мостом…

— Это река Ирпень?

— Да, Ирпень. Оттуда поступали боеприпасы, техника, пополнение. Моя задача была — наблюдать, сообщать и корректировать огонь артиллерии. Через пять дней приблизительно надоело сидеть на месте, вышел на командира и предложил следующее: у меня есть пусковая установка и ракета ПТУР, могу ли я, если обнаружу противника, вдруг успею сработать? Ведь чем больше мы уничтожим противника, тем меньше погибнет наших парней. И мы, как настоящие десантники, поставили позицию на самое открытое место, никто даже не подумает, какой дурак может сесть туда? В течение четырех часов наблюдали за этим мостом. И вот подъезжает тонированный джип, и оттуда выбегает спецназ. Как я понял? По экипировке! «Плитники», обмундирование…

— Расстояние какое было?

— Два с половиной километра. У меня был бинокль… достаточно хороший, и я наблюдал все, увидел спецназ и, конечно же, в этот момент даю команду «птурщику» — «огонь»! Он нажимает механизм, открывается крышка, и ничего не происходит! Несход! Боеприпас неисправен! Я огорчился: четыре часа сидели, наблюдали, рискуя своей жизнью, и все напрасно! Ну ладно — заряжаю вторую. Через полчаса — два джипа, а посередине минивэн, останавливаются четко на мосту. Минивэн разворачивается, я вижу его заднюю часть, и все три машины рядом оказались. И вместо того чтобы быстро взять экипировку и спуститься под мост, они начинают вальяжно выгружать свои вещи, разговаривать, и все это в одном месте! И расстояние между ними метров восемь. И по джипам можно понять — непростые парни. Командую «птурщику» «огонь!» Крышка открывается… проходит две секунды… неужели опять «несход»? Но нет, ракета уходит. И «птурщик» — молодец — попадает строго в багажник минивэна. Понятно — все полегли! И в такой момент, наверное, неправильно говорить, но тогда было такое облегчение! Что нашим парням какое-то количество жизней сохранили!

— Вас двое было?

— Нет, трое! Третьего я в охранение выставил. Дали команду откатиться — отошли на 15 километров. Я не знаю, зачем. Тогда я наблюдал тяжелый момент. Когда в Россию вышли. Солдаты. Разное. Люди растерялись — кто-то отказывался, кто-то начал бояться, а кто-то в себе нашел силы и начал становиться реальным мужчиной! Воином!

— Вопрос к тебе как к педагогу: у тебя взвод, которым ты командовал, как через эту проблему прошел?

— Нормально прошел! В течение всей операции я разговаривал с людьми. С ними надо разговаривать!

— Буча, Ирпень, Белгород… Много было «пятисотых»?

— Двое!

— То есть ты сохранил коллектив!

— Да! И когда мы поехали возвращаться на Украину, да! Все хотели домой, но все пошли дальше. Все — герои!

— Насколько ты почувствовал, что они пошли именно за тобой?

— По глазам… по глазам. Это — выбор каждого. Когда ты на первых эмоциях, это — как первый прыжок. А когда второй раз заходишь, уже понимаешь, что тебя ждет… что не все вернутся.

— А был при повторном входе страх первого боя?

— Да! Каждая задача — каждый раз есть страх.

— А в какой момент появляется уверенность?

— После первого разрыва снаряда… после первого выстрела, когда ты втягиваешься, не то чтобы уверенность… просто выполняешь свою работу.

— На уровне рефлексов?

— Да. И когда знаешь, для чего ты тут, знаешь свои цели, оно одновременно приходит: и на уровне рефлексов, и на уровне сознания. И, конечно, да — каждый раз страшно! Но кто это делать будет? Мальчики, которым исполнилось по 18 лет, отцы, которым уже по 40 лет, которые сюда прибывают? Проявляют мужество, характер. Которым всем страшно. А мы, военные, должны делать свою работу. Кто ее будет делать, если не мы, которых к этому готовили и учили? Потом мы поехали на выполнение задачи, очень трудной и опасной.

— Попасная?

— Скорее, Васильевка. Там хватало всего. Но самое удивительное — люди приветствуют, машут! Под Киевом не было такого. В тот момент понимаешь — да, мы это делаем ради этих людей, которые столько лет были зажаты системой Украины! А сейчас они видят — приехал «Большой Брат»! Поможет!

— Просто пришла Русская армия, — уточняет «Проза», но Раизов игнорирует пафос собеседника.