Не властью единой

– Артемию Лукичу – поклон, – осклабясь, бросил вослед пройдоха. – Он нынче у Грека обедать изволит.

Сказал как припечатал! Уел.

Рядович Артемий Лукич Ставрогин был хорошо известен в Турове тем, кто хоть немного касался закона… точнее, чего-то противозаконного, ибо не кто иной, как Артемий Лукич, исполнял обязанности княжеского дознавателя и лично знал всех представителей местного преступного мира.

Да-да, в те времена уже была преступность, в том числе – экономическая, правда только в городах. Чем больше город, чем больше в нем крутится товаров и денег, тем больше желающих половить рыбку в мутной воде!

Ставрогин знал всех… И его все знали. И всех его знакомцев-друзей, в том числе – Мишу.

Вот к нему-то, к Артемию Лукичу, и направился сейчас сотник. С кем и советоваться, как не с ним?

Да, рядович – человек зависимый, почти крепостной. Подписывает со своим господином ряд – грамоту, личный договор на какое-то время. А в этом договоре все что угодно можно прописать! Тот же ненормированный рабочий день – работать без выходных и праздников, а об отпуске и не заикаться даже.

Это простой рядович, Ставрогин же был отнюдь не простым. Не кто-нибудь – княжеский дознаватель!

Единственное, что смущало сейчас Мишу, это Варвара, лучший агент Ставрогина, умная и красивая дева, погибшая страшной смертью в Царьграде. Сам же Миша ее и убил, по ее же просьбе – чтоб не мучилась. И тем теперь терзался! Все никак не мог себе простить, что не уберег тогда деву. Молился, свечки ставил… однако вот…

Заезжий дом Галактиона Грека – местный «Гранд-отель» – располагался на прилегающей к Торговой улочке с платанами и рябиной. Улочка была небольшая, но вовсе не тихая. Как всегда, тянулись возы, сновали туда-сюда люди, всадники… Переругивались, кричали…

Войдя в призывно распахнутые ворота на обширный двор, сотник недолго постоял перед сложенной из толстых бревен «гостиницей», соображая, где именно может находиться Артемий Лукич.

Два этажа, серебристая крыша из осиновой дранки, на первом этаже – корчма. Наверное, там… Хотя дознаватель мог и в «номерах» обедать, особенно если встречался с агентами…

Оглянувшись, сотник перекрестился на видневшуюся за деревьями церковную маковку и решительно направился в корчму.

Длинные столы, лавки, горевший в глубине «зала» очаг, на стенах – поставки для тарелок, полочки с кувшинами, пучки пахучих трав, на дощатом полу – свежее сено.

В уголке скромненько притулился со счетами седоватый дед – старший приказчик. Стучал четками-счетами да записывал на распаренной бересте буквы с пририсованными сверху черточками – титлом.

– Здоров, Христофор Кузьмич, – подойдя, улыбнулся Миша.

Оторвавшись от расчетов, старик поднял голову:

– А! Михаил Фролыч! Ищешь кого али так, с дороги перекусить?

Не так и часто видел приказчик Мишаню, однако вот – запомнил. Еще бы, такие расчеты вести – тут память нужна ого-го какая! Конечно же, в корчме о Ставрогине знали, и сотник таиться не стал:

– Мне б Артемия Лукича… Говорят, у вас где-то…

– Там, – приказчик кивнул на лестницу, ведущую на второй этаж, в «гостевые» покои.

Поблагодарив, молодой человек быстро поднялся наверх, не переставая в очередной раз дивиться всему этому великолепию и поразительному отличию города от деревни.

Ну вот, взять любую деревню, обычную, не модернизированное Ратное или Михайлов городок. Полуземлянки эти, очаги первобытные, без всяких уборных и прочего… И – город! Эвон, «заезжий дом» – двухэтажный, просторный, и для каждого гостя – отдельные «номера». Однако прогресс! Словно не двенадцатый век на дворе, а по крайней мере конец девятнадцатого. И все это – сами местные, горожане… Бизнес – он и двенадцатом веке бизнес. Одно слово.

Наверху было темновато, и Миша едва не столкнулся с какой-то женщиной в длинном варяжском платье…

– Осторожней! – буркнула та.

Голос вдруг показался знакомым. Сотник всмотрелся…

– Горислава?

– Ну я…

Не женщина – юная девушка! – быстро обернулась… и бросилась Мише на шею!

– Господин сотник! Умм!

Тонкий нос, чуть припухлые губки, ресницы пушистые, черена бровь. А уж волосы – чисто золото, и в глаза – глубокая весенняя синь.

– Ах, Горька, Горька…

Михайла был рад этой встрече, к слову сказать – не столь уж неожиданной: муж Гориславы купец Рогволд Ладожанин всегда останавливался именно здесь. Так и ладья его – «Огненный конь» – у причала стояла! Значит, не показалось…

– Ты как здесь?

– С мужем. Он сейчас у торговых амбаров. Взять вот уговорила… Чего мне дома сидеть?

– Что к нам не заглянули?

– Да мы только два дня тут. Успеем еще. Да и… – девушка вдруг запнулась. – Да и тетку Брячиславу раздражать лишний раз не след. Знаете ведь, какая она…

– Да уж знаю…

После знаменитого мора и смерти родных Горислава вынуждена была покинуть родную деревню Васильково и податься к дальней своей родственнице вдове Брячиславе, использовавшей девушку по полной! Как рабу и холопку. Когда Горислава, с разрешения властей Ратного, все же вышла замуж, вдовица долго ругалась, это ж ей был прямой убыток! Ругалась, проклинала и обещалась отомстить. Ну, мало ли кто кого ругал…