Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем

Приставка «нейро» стала Святым Граалем – она сулит выполнение обещания, ослепляющего социальных визионеров и тех, кто пострадал от стресса в обществе достижений: обещания, что мы – как общество в целом и как отдельные личности – способны улучшить себя, обратившись к мозгу[616].

Нейродопинг. Эффектное понятие. Но, внимание, – оно запретно и опасно! Внимание – оно обозначает обычное надувательство! Модное слово, которое особенно любят СМИ, обещает величие, рекорды и победу. И, в первую очередь, внушает, что в мире уже должны существовать наркотики будущего. Таблетки и капсулы, которые сделают меня умнее, креативнее и производительнее. Это буду я, только лучше. Правда, если посмотреть на реальный повседневный учебный и рабочий день, вырисовывается явно банальная картина. Допинговая шумиха последних лет не выдерживает более пристального исследования. Ниже приведем аргументы, почему вообще нет причин для суеты.

Решения безо всяких проблем?

«Меморандум нейрооптимизации», опубликованный в научном журнале Brain & Mind в 2009 году[617], подогрел старый спор о возможности когнитивной оптимизации человека. Семь специалистов из разных дисциплин представили в этом программном документе разные возможные результаты будущего использования «нейрооптимизирующих препаратов» для отдельных людей и общества. Также в меморандуме обсуждалось, может ли постоянный нейродопинг привести к изменениям личности и самоотчуждению или же определенная фармакологическая оптимизация не ставит под сомнение самоопределение самооптимизатора.

Рассматривалась даже возможность появления настоящего «нейрооптимизированного общества», а также обсуждались возможные формы его организации. Разумеется, делать такие предположения и придумывать футуристические утопии и антиутопии фармакологически оптимизированного общества не запрещено. Однако можно усомниться, насколько это полезно или нужно. Просто не хватает проблемы, решение которой уже заранее бы обсуждали ученые, политики и журналисты. Ведь по сравнению с этим лейтмотивом [также и] в СМИ нет ни одной социальной тенденции, связанной с «косметической психофармакологией» или с грозящей коллективной оптимизацией производительности с помощью «мозговых бустеров».

Уставшие офисные воины все еще пьют кофе

Проведенное недавно Немецким фондом медицинского страхования работников авторитетное исследование на тему допинга на рабочем месте показало, что от 1 до 2 % трудящихся в возрасте от 20 до 50 лет во время работы уже однажды принимали сильные рецептурные лекарства без медицинской необходимости[618]

. Менее 1 % работников сообщили, что от усталости или для улучшения концентрации использовали целевые стимулирующие средства. Для 99 % утомленных воинов немецкой офисной повседневности спасением по-прежнему оставалась кофейная машина.

В США любовь к нейростимуляторам, по-видимому, выражена несколько сильнее. Особенно в среде студентов-экспериментаторов, которые во время ускоренной подготовки к экзамену могут принимать такие амфетаминоподобные стимулирующие средства, как «риталин» или «аддерелл». Имеются также конкретные цифры. Согласно исследованию 2006 года, 4 % американских студентов должны были в течение года применять стимуляторы для улучшения своих результатов. В соответствии с тем же исследованием вероятность использования стимуляторов в течение жизни составила 7 %[619].

Только между нами – то же самое мы уже делали 20 лет назад, когда сами были студентами. Так что это совсем не новость. Когда в 1940–1960-х годах амфетамины еще продавались без рецепта, их принимали миллионы людей в таких странах, как США, Великобритания или Швеция[620]. Как заявляет в своей обзорной работе психолог из Цюрихского университета Борис Кведнов, широко распространенное в то время применение стимуляторов не имело особых последствий: «Использование стимулирующих средств вне показаний было широко распространено в США и в некоторых частях Европы уже в 1940–1960-х годах, и это не имело для соответствующих обществ никаких далеко идущих последствий, которых сегодня опасаются некоторые биоэтики и журналисты»[621].

Фармакологический кальвинизм