Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем

30 французских психологов и психиатров захотели получить результаты из первых рук и в течение одного месяца сами принимали ежедневную стандартную дозу пароксетина, типичного «селективного ингибитора обратного захвата серотонина», в 20 мг[636]. Улучшения настроения ими замечено не было, при этом 70 % участников эксперимента пришлось бороться с побочными эффектами. Испытуемые были далеки от ощущения, что под влиянием пароксетина почувствовали себя «лучше, чем хорошо». Представление о том, что человек, не страдающий депрессией, может стать более уравновешенным, беззаботным и счастливым, просто принимая СИОЗС, оказалось очередным великим мифом.

В целом идея «косметической психофармакологии» кажется просто культурным феноменом без надежного научного обоснования. Специалист в области медицинской этики Брайан Слингсби предполагает, что это популярное понятие связано с обычным эффектом плацебо, основанным на личном убеждении в эффективности препарата[637]. Немного причин для суеты видит и психолог Борис Кведнов, трактующий актуальный этический спор о нейрооптимизации как «фантомное обсуждение»: «[Появление эффективных и безопасных когнитивных оптимизаторов] вряд ли ожидаемо в обозримом будущем. Представляется, что некоторые эксперты по медицинской этике были введены в заблуждение утрированными обещаниями нейроученых, которые либо работают на фармацевтическую промышленность, либо вынуждены преувеличивать результаты собственных исследований для привлечения целевых субсидий на научные изыскания в условиях все более конкурентной среды»

[638].

Нельзя купить «себя, только лучше»

Для фармацевтов, стремящихся создать оптимизирующий препарат, ситуация усугубляется тем, что значимое улучшение работы здорового мозга возможно только в очень ограниченных пределах. Фармакологические или нейротехнологические вмешательства могли бы, пожалуй, повлиять на такие области умственной деятельности, как внимание или кратковременная память. Однако оптимизация эффективности работы мозга одного типа может легко достигаться за счет других когнитивных областей[639]

. Типичными конфликтными парами при оптимизации являются стабильность функций памяти и их гибкость, эмоциональность и познание, сосредоточенность на конкретном и творческий подход. Процесс улучшения умственных способностей часто соответствует инвертированной u-образной кривой. Если ваша производительность ниже оптимальной, например, из-за недостатка сна, вероятно, вы сможете добиться краткосрочного улучшения с помощью стимуляторов. Но если вы примете их слишком много или будете употреблять их слишком долго, кривая достижений резко пойдет вниз. Поэтому работать при поддержке стимуляторов длительное время не получится. Из-за принципиальных границ возможной оптимизации здорового мозга маловероятно, что «я, только лучше» когда-нибудь появится в продаже.

Глава седьмая

Нейродетерминизм

Чье желание мы хотим[640]?

Мы имеем дело с тезисом, который не может быть сфальсифицирован эмпирическим путем, поэтому он не может иметь научного статуса. Скорее, речь о доктрине, в отношении которой, в крайнем случае, можно спросить, правдоподобна ли она[641]

.

Ну что же. В таком случаем, мы – это просто управляемые нейронами биоавтоматы, мозги которых принимают решение и действуют в соответствии с предписанной биологической программой. К этому дерзкому открытию пришлось прийти многим нарциссически обиженным эго, когда в середине прошлого десятилетия в Германии развернулась газетная дискуссия об «иллюзии свободной воли». Этот охотно поддерживавшийся и довольно желчный спор был инициирован некоторыми видными исследователями мозга. Его суть, изложенная в двух словах: хотя нам кажется, что мы размышляем о проблеме, наш мозг уже сам давно все решил. В некотором смысле, за нашей спиной. То, что мы субъективно воспринимаем как независимое решение, является просто отчетом нашего мозга об исполнении давно выполненного действия. Не более чем учетная квитанция для подшивки к делу. «Решения о действиях формируются в субличностных процессах, а затем, когда они уже появились, интерпретируются как результат личностных процессов принятия решений. Если это правда, мы не делаем то, что хотим… но мы хотим то, что делаем…»[642], – таков вывод специалиста по когнитивной психологии Вольфганга Принца, считающего «свободную волю» социальным конструктом.

Смелый прогноз