Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем

Это часто утаивалось во время дискуссии, но сам Либет указывал, что в его экспериментах реализация движения могла быть остановлена сознательным «вето», хотя в этом случае точно так же измерялся предшествующий потенциал готовности[658]. Какими бы бессознательными процессами ни было подготовлено действие, само его осуществление в экспериментах Либета могло быть предотвращено силой воли. Этого не следует недооценивать, особенно в связи с судебной практикой. Так, можно утверждать, что даже нейрофизиология не говорит ничего против возможности сознательного контроля спонтанно возникающих импульсов к преступным действиям[659].

Злополучный потенциал готовности был недавно окончательно демистифицирован новозеландскими учеными Джуди Тревена и Джеффом Миллером. В сложной серии экспериментов исследователи из Университета Отаго доказали, что в отношении потенциала готовности нет никакой разницы, принято решение совершать или не

совершать движение[660]. Полученные с помощью электроэнцефалограммы данные об активности мозга, предшествовавшей (не)совершению действия, были неразличимы. Ученые пришли к выводу, что пресловутый потенциал готовности «явно не связан с подготовкой движения». И заключили, «что опыты Либета не подтверждают необходимость искать отправную точку произвольных движений на бессознательном уровне»[661].

Хотя экспериментальные доказательства крайне скромны, дискуссия бодро продолжается. В ответ на мой вопрос нейробиолог Рот сообщил, что не хочет, чтобы доказательства в области исследований мозга сократились до экспериментов Либета, слабые стороны которых он видит. Более того, он указал, что общий взгляд на выводы нейробиологии и психологии действия должны привести к отказу от «мифа о свободной воле». С другой стороны, исследователи мозга, которые всегда были более сдержанными в спорах о «свободной воле», нуждаются в новых эмпирических подтверждениях. Как, например, Нильс Бирбаумер, профессор психологии из Тюбингенского университета: «Нельзя говорить ни о свободной, ни о несвободной воле, поскольку нам не известен нейронный коррелят свободы»[662]

.

Нервные клетки не интересуются политикой

Многие гуманитарии и юристы вступили в дискуссию о (не)свободе воли уже по долгу службы. Удивительно единодушно они выступают против того, что наша деятельность определяется неосознаваемой нейронной активностью и что мы воспринимаем себя авторами собственных действий лишь в результате постоянного самообмана. Неудивительно, что в особенно жаркий период дебатов о свободе воле около 2005 года быстро распространились нападки на грубый редукционизм. Тот факт, что биологический редукционизм не менее догматичен, чем идеализм, видевший духовную основу за всеми природными явлениями, критиковал философ Юрген Хабермас[663]. В газетной дискуссии философ также поднял фундаментальный вопрос: «Обоснована ли вообще нейронаучно детерминистская точка зрения или это лишь часть натуралистической картины мира, вызванная к жизни спекулятивной интерпретацией научного знания?»[664]

.

Михаэль Хагнер, профессор Швейцарской высшей технической школы в Цюрихе, также дистанцируется от выводов Рота и его коллег. «Вообще не решено, имеют ли вина и ответственность какое-то отношение к свободе воли»[665], – указывает Хагнер и приводит острый пример: «Нервным клеткам все равно, оправдана или нет война в Ираке. Нам же, людям, как политическим существам – во всяком случае, большинству из нас – это небезразлично, и в этом-то различии все и дело»[666]. Время судебной френологии XIX века, которое, как считается, уже закончилось, вспомнил специалист в области уголовного права Клаус Людерсен[667]

. «Неужели мы действительно должны снова начинать с того же самого, или же исследователи мозга Герхард Рот и Вольф Зингер заменили примитивные выводы своих коллег того времени более убедительной, возможно, даже окончательной концепцией детерминированного человека?» – спрашивал Людерсен в статье в Frankfurter Allgemeine Zeitung[668].

Сегодня вопрос остается открытым. Нейробиолог Рот сам считает понятие вины бесчеловечным, отказываясь таким образом от идей терапии и улучшения. Как указывает в своей книге «Нейрообщество» психолог Штефан Шляйм, большинство юристов-теоретиков видят ситуацию совершенно иначе[669]. Например, правовед Клаус Гюнтер. Он ссылается на «агностическую» позицию уголовного права. Свобода воли не играет никакой роли в оправдании наказания. Скорее, требование о том, чтобы индивидуум вел себя в соответствии с правилами, можно вывести исходя из правильного поведения большинства[670]. Ни нейрофизиологические, ни психологические выводы не имеют для этой позиции никакого значения.