Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем

Исследования калифорнийского физиолога Бенджамина Либета начала 1980-х годов в какой-то степени выступают в роли дымящегося вулкана[650]. Почти не замечавшиеся в течение двух десятилетий «эксперименты Либета» стали наиболее цитируемыми эмпирическими доказательствами в контексте дискуссий о свободной воле. Отправной точкой для опытов ученого был «потенциал готовности». Под ним понимается деятельность определенных областей мозга перед произвольными движениями, выявляемая с помощью измерения электрической мозговой активности. В эксперименте Либета испытуемых просили произвольно двигать рукой в заданный промежуток времени. При этом участники опыта должны были запоминать положение светового пятна на экране осциллографа в тот момент, когда они сами принимали решение о движении. Позже их утверждения сравнивались с зафиксированными в мозге электрическими колебаниями. Как и ожидалось, между временем принятия решения и началом движения проходило около 200 миллисекунд. Здесь все шло нормально. Однако, к удивлению Либета – и совершенно незаметно для испытуемых, – в (дополнительных) двигательных областях мозга потенциал готовности проявлялся уже на полсекунды ранее. Очевидно, мозг инициировал действие еще до субъективного осмысления решения

[651].

Сначала в этом увидели доказательство автономной от волеизъявления работы мозга. Но оказалось, что исследование легко разобрать по частям. Так, было доказано, что речь шла об оторванном от реальности «лабораторном эффекте», который не имел никакого отношения к настоящему волевому выбору. Решение о фактическом действии принималось уже в тот момент, когда испытуемый соглашался на участие в эксперименте. То, что измерялось, представляло собой лишь «последнее усилие воли», незначительное «полурешение» о конкретном моменте уже заранее намеченного действия. Точно так же видит ситуацию философ Михаэль Пауэн: «Испытуемые не могли определять, что они будут делать, они даже не имели возможности решить, будут ли

они что-то делать. Ими лишь устанавливался момент движения, намеченного заранее»[652]. Кроме того, измерить опытным путем точное время осознания решения вообще крайне сложно.

Для «компатибилиста» Пауэна свобода воли и нейронная обусловленность действий совсем не противоречат друг другу. Поэтому он считает, что спор вызван ложной дилеммой. Он полагает, что свободу лучше всего понимать как самоопределение, требующее соблюдения двух минимальных условий: автономии и авторства. Действия совершаются свободно, лишь когда определяются не необходимостью, совпадениями или внешними обстоятельствами, а только самим действующим лицом: «В случае отдельных действий можно говорить о самоопределении, если действия вызваны желаниями, убеждениями и характером того, кто их совершает. Напротив, самоопределение нарушается, когда на действия влияют факторы, не относящиеся к самому человеку». К подобным факторам Пауэн относит также внутренние ограничения, такие как зависимости или психические заболевания[653].

Английский философ Питер Хакер считает (сверх)интерпретацию экспериментов Либета классическим мереологическим ложным выводом[654], простым псевдоаргументом[655]. Коллега Хакера Петер Бьери, в свою очередь, называет то, «что представляется строгим эмпирическим опровержением существования свободной воли», вообще «детищем авантюрной метафизики»[656]

. Философы, по-видимому, согласны: эксперименты Либета до сих пор еще ничего не доказали.

А что происходит, если мы хотим невнимательно?

В 2006 году все стало хуже. Благодаря исследованиям специалиста по экспериментальной психологии Хакуана Лау из Лаборатории функциональной визуализации Wellcome Trust в Лондоне выводы Либета попали под обстрел со стороны самих исследователей мозга. Лау модифицировал эксперименты Либета, прибегнув к функциональной визуализации[657]. Вместо потенциала готовности, выявлявшегося с помощью электроэнцефалограммы, ученый фиксировал изменения в кровотоках головного мозга. Психолог определил, что одно лишь требуемое внимание к тому, «когда» предполагается произвести действие, сильно влияет на результат измерения. Чем лучше субъект концентрируется на задаче (степень концентрации измеряется активностью области мозга, связанной с намерением двигаться), тем больше временной разрыв между субъективным желанием и его исполнением. Лау, получивший за свою работу премию Уильяма Джеймса за вклад в исследование сознания, заключил, что измерение времени для Либета могло быть «проблематичным», потому что сам процесс измерения может влиять на предмет измерения. В связи с этим вполне вероятно, что сомнительный потенциал готовности в обычной повседневной жизни – если мы в некотором роде «хотим невнимательно» – предстает совершенно иным, нежели в лабораторных условиях Либета.