Неповторимый. Повесть о Петре Смидовиче

Смидович вгляделся и увидел на пригорке несколько домиков. В лучах заходящего солнца на секунду зажглись, блеснули ярким пурпурным светом оконные стекла. Неподалеку от «деревянного стойбища» виднелись желтые, как бы светящиеся изнутри конусы летних берестяных чумов. Приближался час ужина, и пламя костров возле них терялось на фоне оранжевого закатного неба.

Петр Гермогенович поискал глазами больницу, марлевые занавески на окнах, но не нашел, спросил еще раз, как там девочка, услышал ответ Тевана: «Дышит, однако». Олени притомились и шли шагом. Смидович соскочил с вандея, чтобы размять ноги. Он увидел, как вышел из чума ненец и посмотрел на приближающиеся упряжки, что–то крикнул, махнул рукой, и стойбище сразу ожило.

Босой мальчик, сопровождаемый собакой, стремглав бросился в соседний дом, и оттуда, припадая на правую ногу, торопливо вышел массивный человек в брезентовом плаще и уже знакомой Смидовичу шляпе. Опираясь на палку, он шел наперерез упряжкам, и было ясно, что он знает, кого привезли.

— Петр Гермогенович! С приездом! — раздался его радостный голос. — Наконец–то! А мы уже заждались вас.

— Михал Михалыч!.. — в другое время Смидович обязательно пустился бы в рассуждения о том, с какой поразительной быстротой распространяются по тундре вести, но сейчас ему было не до этого. — Михал Михалыч, мы везем очень больную девочку. Срочно нужен врач, — сказал он, пожимая большую, теплую руку Гроднева.

— К счастью, он дома. Только что вернулся. Спит, но мы его немедленно разбудим.

— Доктор опытный? Молодой? Старик?

— Бывший земский врач, Алейников Иван Павлович.

— Ясно. Значит, универсал и со стажем. Навстречу уже спешило все население «деревянного стойбища». Впереди бежали, поминутно оглядываясь на старших, — не попадет ли? — чумазые ненецкие ребятишки в сопровождении заливающихся счастливым лаем собак. Вышли из домов служащие культбазы. Некоторые робко поглядывали на Смидовича. Зато ненцы чувствовали себя совершенно свободно. Один из них, откинув капюшон малицы и обнажив крупную голову с седеющими волосами, первым подошел к Смидовичу и протянул руку. Маленькие черные, как угольки, глаза смотрели приветливо и с достоинством.

— Ан–торово, товарищ Смидович, — сказал он. — Ненцы нашей тундры знают тебя. Ты наш большой человек. Ты наш товарищ Калинин, который нас защищает. И никому не дает обижать. Мы рады тебе, товарищ Смидович. Петр Гермогенович смутился:

— Ну что вы, что вы! Срочно в больницу, — сказал он тихонько, дотронувшись до плеча Тевана.

— Я провожу, — сказал Гроднев. — А вы, пожалуйста, ко мне, вам покажут куда. — Нарты двинулись, и он на ходу вскочил на них.

Мать больной девочки вскрикнула и протянула к Сми–довичу свободную руку. Очевидно, женщина доверяла только ему.

— Я сейчас приду! — крикнул Петр Гермогенович вдогонку. — Товарищи, проводите кто–нибудь меня до больницы… Девочку мы привезли. Очень плоха…

Он так и не зашел к Гродневу. Торопливым, деловым шагом, точно таким, каким привык ходить на работу, он прошагал гулким деревянным тротуаром мимо его домика с цветущими геранями на окнах и высокой радиомачтой во дворе. Рядом плотным строем бежали ребятишки. Один, самый смелый, с мокрым носом и черными пуговками глаз, доверчиво взял его за руку, и Петр Гермогенович, ласково улыбаясь, так и шел с ним до самой больницы, стоявшей на краю поселка.

Три женщины в белых халатах и спадающих на плечи косынках сестер милосердия встретили его на крылечке.

— Врач у себя? — спросил он, поздоровавшись.

— Иван Павлович только что пришел, товарищ Смидович, — ответила одна из них, ненка по облику.

— Вы местная? — Петр Гермогенович с любопытством взглянул на нее.

— Местная, однако, Нина Ямал зовут, товарищ Смидович.

— И кем в больнице работаете, товарищ Нина?

— Санитаркой работаю.

— Очень, очень хорошо. — Петр Гермогенович был доволен.

На голоса вышел Гроднев.

— Ну что там, Михал Михалыч?

— Пока не знаю. Врач смотрит девочку. Мать с ней. Едва уговорили показать доктору. По–русски почти не говорит…

— А вы по–ненецки?

Гроднев смущенно развел руками:

— Увы…

— А зря, Михал Михалыч. Если вы намерены жить и работать на Севере — а именно об этом вы мне говорили в Москве, — знать язык аборигенов совершенно необходимо. Иначе вы не найдете самого короткого и прямого пути к людям. Когда меня выбрали делегатом на Четвертый съезд РСДРП, я сразу же засел за шведский. И представьте, месяца за два почти выучил его. Правда, в Стокгольме я не решался вступать в дискуссии со шведами, но понимать суть того, что писали в «Сосиал–демократен», я уже мог… — Смидович круто переменил тему разговора. — Сколько же в больнице работает ненцев?

— Пока немного. Три человека. Кроме Нины еще санитарка и медицинская сестра. Иван Павлович учит ее акушерству, и как будто весьма успешно. Очень способный народ. Детишки в школе русский выучивают за полгода. Слышали, как они бойко лопочут?

— В укор нам с вами.

— Ну, вы–то здесь ни при чем, — Гроднев виновато улыбнулся.