Несерьезные дети

— Ребята! Ну подумайте! — потребовала директриса. — Учение — наше главное дело, наша обязанность перед обществом! — И, уже глядя на Антона: — А не девочек по вечерам провожать, как кажется некоторым, фамилии которых я называть не буду…

— Можете назвать! — сказал Антон.

— Молодец! — сказала директриса.

— Что?

— Молодец, что сознался.

— Сознаются, когда виноваты, — зло ответил Антон. — А я ни в чем не виноват. Во всяком случае, перед вами…

— Что за тон? — возмутилась директриса. — Ты с кем разговариваешь — с подружкой своей? Встань!

Антон встал.

— Будьте добры не затрагивать больше эту тему, — сказал он.

— Да уж позволь мне самой решить, какие темы затрагивать, а какие — нет! — Директриса покраснела и улыбнулась натянуто.

— Вам никогда не приходило в голову, — Антон сжал кулаки, — что вы ведете себя, как купцы?

— Кому это вам?

— Вам, взрослым. Мы лоботрясы и лентяи, а ваше дело — наставлять нас на путь истинный… Да? А хотим мы или не хотим, чтоб нас наставляли, — это не важно, да? Вы все знаете — что хорошо, что плохо. У вас права, у нас обязанности? — И, срываясь на крик: — Но ведь это же несправедливо! А мы тоже, если хотите знать, думаем о вас не очень радостно!

— Это что-то новое! — сказала директриса. — И что — все так думают?

В классе была тишина — не та, скучная и замкнутая, когда не хотят говорить, а упрямая и напряженная, когда думают, собираясь сказать.

— Я так думаю! — хрупким басом признался Вовка.

— Ну, разумеется, Балуев, разве можешь ты думать самостоятельно! Когда тебя спрашивали, ты почему-то молчал.

— При чем здесь это! — вмешалась Ленка. — Антон правду сказал. Просто вам ведь не интересно, что мы думаем про вас! Вот вы и считаете, что мы дети и ничего не замечаем.

— Ну-ка прекратите этот базар! — потребовала директриса.

— Вы же сами хотели по душам! — ответили ей.

— Не доросли еще до такого разговора! — сердито крикнула она. — Смирнов! Чтоб сегодня же мать в школе была! — И она ушла, хлопнув дверью.

— Подумаешь! — бубнил Вовка, запрыгивая в автобус. — Мне здесь перезимовать четыре месяца — и ту-ту! В мореходку! Пусть других воспитывают!

Антон был зол и мрачен.

— Нет, ты молодчина! — смеялся Вовка. — Я бы побоялся! Дома попадет?

— Ерунда! — сказал Антон, запахивая поплотнее куртку.

Автобус скрипел и ехал.

«А вдруг? — думал Антон, совсем забывая школьную историю. — Она же тогда на этой остановке вошла…»

— Нагорная! — объявил водитель, и дверь открылась с привычным грохотом.

Кто-то вышел. Кто-то вошел.

Он сразу увидел ее! Она была не одна — с ней была какая-то женщина с усталым лицом.

«Наверно, мама…» — догадался Антон.

— Смотри! Смотри! — толкнул его Вовка. — Опять она!

— Вижу, — сказал Антон.

— Жалко, не одна! А то бы поговорили — ведь почти знакомые! Слушай, это, наверно, мамаша ее. Похожи как!

«Совсем не похожи!» — подумал Антон, вглядываясь: у женщины были тонкие губы и морщинки вокруг глаз. А глаза… Глаза похожие. Печальные, серьезные…

Антон осторожно взглянул на девочку, пытался позвать ее взглядом. Но Света смотрела в белую плоскость окна, смотрела упрямо, не отводя глаз, будто боялась увидеть что-то или кого-то. «Это она потому, что мама рядом, — радостно догадался Антон. — Может, она и не пришла, потому что мама не пустила?»

Потом появился какой-то мужчина — знакомый Светиной мамы. Они тихо говорили о чем-то, и, выходя вместе с Антоном и Вовкой, мужчина крикнул:

— Тогда я позвоню вам завтра!

«Значит, у нее телефон есть! — понял Антон и заволновался. — Телефон есть…»

… — Мам, тебя к директору вызывают! — сообщил он с порога. — Где у нас телефонная книга?

— Ты опять натворил что-то! — рассердилась мама.

— Нет, просто говорил по душам… — И начал искать пухлый телефонный том.

— Мог бы и промолчать, — вздохнула мама. — Никому еще разговоры по душам пользы не приносили…

— Что ж, тогда молчать всю жизнь? — спросил Антон.

— Горе мне с тобой! — сказала мама. — Ничего ты еще не понимаешь! Иди ешь…

— Я все понимаю, — возразил Антон, перелистывая справочник. — А есть я не хочу.

— Сильно нагрубил?

— Да не грубил я! Ты иди — она ждет!

Мама ушла в школу, Антон залез с ногами на диван и уткнулся в книгу, а сердце стукало где-то в горле.

Столбики фамилий — из страницы в страницу, а рядом — адреса. И надо найти единственный — Солнечная, З1. А книга толстенная. Антон спешил, скользил глазами по строчкам. Но и времени прошло немало. Он перелистал уже больше половины, когда внезапно, уже пролетев по странице, почему-то решил вернуться. Ну да — вот он. Солнечная, 31… Иливицкий Г.С. Какой Иливицкий? Почему Г.С.? Да ведь это отец! Значит, она Иливицкая… Иливицкая Света… Красиво. 31-07-27… Ну…

Антон встал и на негнущихся ногах пошел к телефону.

«А что сказать? — думал он. — «Здравствуй» — вот что!..»

А потом? Потом — суп с котом!

Потом: «Я ждал тебя в воскресенье… Ты получила мое письмо?» И еще… Нет, это потом… Совсем потом…

Ну, три-четыре… Антон набрал номер.

Длинные гудки, и сердце колотится… Только бы мама не вернулась!

— Алло?

— Здравствуйте, — говорит Антон.

— Здравствуйте, — отвечает ему женский голос.

Антон решает положить трубку, но говорит почему-то: