Незабываемые дни

Веселый хлопец смазчик. Голыми руками его не возьмешь. Проворный, ловкий и хитрости не занимать; С детства ходил в беспризорниках, пока не прибился к мазутному племени и навсегда обосновался на железной дороге. Фамилия у смазчика тихая, ласковая! Детка. Совсем не соответствовало этой фамилии довольно грубое имя Гордей, а по отчеству он был Корнеевич. Константин Сергеевич давал ему иногда самые деликатные поручения, и, надо сказать, хлопец аккуратно справлялся с ними.

Вот и теперь Детка вернулся с одного такого задания, доставив в лагерь подвод пять с разным грузом. Уже давно хлопцы в отряде изрядно обносились, а у некоторых одежда пришла в такое состояние, что показаться в ней где-нибудь днем перед людьми совершенно невозможно.

Заслонов, остановившись с отрядом в лесу, узнал, что неподалеку был когда-то военный городок и в самом начале войны в городке остались невывезенные запасы обмундирования. Пока немцы были заняты фронтовыми делами, люди из ближайших сел и деревень разобрали, порастащили все, что было в городке.:

Дядя Костя и дал приказ Детке организовать добровольный сбор обмундирования, а если потребуется, провести и реквизицию среди тех, кто думал поднажиться на этом деле. Детка захватил с собой несколько человек из хозяйственного взвода и направился в ближайшие деревни и хутора. Первый день он посвятил внимательной хозяйственной разведке: где кто живет, как живет, чем дышит. Завел знакомство с хлопцами и девчатами. С людьми постарше успел и по чарке выпить, прикинувшись сватом. Умел человек подойти к людям, правильное слово сказать, где нужно. А назавтра и за дело взялся. Но брать у людей какую-нибудь последнюю шинельку в хате не входило в планы Детки, и он пошел по дворам, где рассчитывал на большую добычу. Зайдет к хозяину, о котором уже много знает — и что у него спрятано и где спрятано,— и сразу спрашивает:

— Ну как, дядька, шинели ваши целы еще или нет?

— О каких ты шинелях спрашиваешь? — отвечает человек вопросом на вопрос, а глаза тем временем в сторону отводит.

—. Да про те самые, что ты в городке заграбастал.

— Смеешься, нашел время шутить.;— Значит, нету, говоришь?

— Конечно нету.

— А если найду?

— Ищи, если положил…

— Ладно, попробуем поискать!

И вот Детка начинал колдовать, как говорили о нем старые женщины. Доставал из кармана самый обыкновенный компас, клал на стол и спрашивал у дядьки:

.— Видел ты когда-нибудь такой аппарат?

— Это же компас, по которому солдаты ходят, нашел чем мир удивить.

— Кому компас, а кому аппарат, который все тайники сразу показывает. Видишь, стрелка трепещет, она на твою совесть показывает, что не очень чиста она.

— Рассказывай сказки маленьким…

— Кому сказки, а кому правда. Вот смотри теперь: ставлю я эту железку вот так и смотрю по ней. Знаешь, как она называется?

— Очень мне нужно знать.

— Узнаешь. Зовется она азимутом. Вот теперь я пойду по этому азимуту и приду, куда он показывает, и возьму там все, что тобой спрятано.

— Не дури ты мне, хлопец, голову, я не маленький. Обычно соберется при таком разговоре разного народу полная хата, особенно детей. И все, и хозяин хаты, идут за Деткой, наблюдают. Тот идет через двор молчаливый, серьезный. На минутку остановится, на аппарат глазом уставится и шагает дальше. Вот и огороды пошли, аппарат на сарайчик нацеливается.

— Открывай ворота, дядька, здесь. Вот только проверю немного, сколько тут у тебя спрятано.

Детка держит компас на ладони, присматривается к нему и шепчет вслух:

— Одна, две… три… четыре…—и к дядьке: — Одним словом, показывает азимут на семь шинелей!

Дядька чешет затылок и с виноватым видом говорит:

— И не семь, а шесть. Человеку тут одному я на пиджак подарил…

— Что ж, азимут может на одну и ошибиться. Так вот, дядька, принесешь свои шинельки в Пилипову хату, там у нас сбор.

И пошла про азимут Детки такая слава по всему селу и ближайшим хуторам, что, куда ни явится Детка, ему сразу и говорят:

— Спрячь, спрячь аппарат свой, и без него сдам! И что греха таить, немного перестарался Детка со своим азимутом. Как-то угощался у одного зажиточного дядьки. А тот, скопидом, уж очень прибеднялся,— пожалел хорошую яичницу поджарить, а сунул под нос такого сала, что даже смотреть противно: сало не сало, одни пленки. Детка и спросил:

— Неужто, дядька, у тебя ничего другого в кадушке не осталось, что ты меня этакой дрянью травишь?,

— Нет, ей-богу, нет!

— Что бога обманываешь, это хорошо. А меня обманывать великий грех.

И началась тут история с азимутом. Дядька и не рад, что влип в такое дело. Привел тот чудесный аппарат к двум кадкам с прошлогодним и позапрошлогодним салом. Ну конечно, позавтракал Детка как следует. А дядька только диву давался: «Ну и азимут у тебя…»

За скупость и обман наложил Детка контрибуцию на дядьку и взял с собой копченый окорок — своему командиру в подарок. А по дороге, все с тем же азимутом, раздобыл где-то и ведерко сотового меда.

2