Николай Бенуа. Из Петербурга в Милан с театром в сердце

Главной модисткой Милана в 50-е гг. была Эльвира Леонарди Буйер или просто Бикки: у нее одевались иранская императрица Фара Диба и такие звезды кино, как София Лорен и Бриджит Бардо. Бикки открыла ателье в Цюрихе, Сен-Тропе, Портофино и в Милане на виа Монтенаполеоне. Принадлежа миру театра (Пуччини приходился ей дедушкой, хотя и не кровным, а сводным, по материнской линии), она была не просто модисткой…Однажды к ней привели еще никому не известную пышнотелую Каллас, и Бикки, оглядев девушку, отказала ей в резкой форме. Молодая певица вернулась к Бикки через пару месяцев неузнаваемой, в половину от своего предыдущего веса (существует немало слухов о том, каким образом Каллас удалось так сильно похудеть). Пораженная модистка не только приняла Марию, но и сделала ее своей Галатеей, придумав образ роковой дивы.

Николай Бенуа тоже любил наряжать неподражаемую Каллас. Для нее он создал корону из хрусталя Сваровски — настоящее произведение искусства. В духе буржуазного Милана для нее были оформлены костюмы к спектаклю «Альчесте». Но образ, который остался незабываемым и который подчеркнул драматизм манеры исполнения и голоса Марии Каллас, это, конечно же — «Анна Болейн» (1957). Тяжеловесный черный костюм отверженной королевы как нельзя больше подходил ее драматическому состоянию. Роль в этой опере стала вершиной в творчестве певицы. Все компоненты сошлись удачно: полное слияние Каллас с образом Болейн, гармоничное сотрудничество с партнером Николой Росси-Лемени в роли Генриха VIII и с партнершей (и подругой в жизни) Джульеттой Симионато в роли Джейн Сеймур, непревзойденная режиссура Лукино Висконти, отличное исполнение оркестра под руководством Джанандреа Гаваццени и атмосфера торжественного трагизма, созданная благодаря декорациям и костюмам Николая Бенуа. Особенно поразило и зрителей, и знатоков умение сценографа создать иллюзию глубины перспективы, увеличивавшей залы замков. Нарисованные помещения имели «виртуальную» глубину в несколько десятков метров, что стало результатом стремления Бенуа удивлять и поражать театральную публику.

Мастерство Бенуа великолепно проявлялось в его конструкторских изобретениях и механических приспособлениях. Не имея специального инженерного образования, он шел интуитивно, эмпирическим путем. Он любил произвести впечатление на публику, используя разные приспособления со спецэффектами. Где, как не на сцене великого театра Ла Скала искусно устраивать пожары, наводнения и сход лавин?

Бенуа говорил: «Сценограф — маг сцены, искусство должно также развлекать. С детских лет мне нравилось удивлять людей, и с этой точки зрения и в восемьдесят лет я еще ребенок. Мои театральные замыслы должны удивлять в первую очередь меня самого: только тогда я принимаюсь их осуществлять. Среди самых успешных сцен можно вспомнить крушение храма в „Самсоне и Далиле“. Я построил храм из элементов, связанных между собой таким образом, что под натиском Самсона они начали рушиться с контролируемой скоростью, падая в рассчитанные мною места. По размеру они казались огромными: некоторые камни должны были бы весить триста килограммов, но на самом деле весили чуть больше трехсот граммов. Но зрелище было таким впечатляющим, что как-то одна хористка при виде падающего рядом камня потеряла сознание»[221]. Крайне эффектная конструкция огнедышащего дракона была создана Бенуа для оперы «Зигфрид» Вагнера. Это «создание» могло гнуться, подниматься в рост, сворачиваться кольцом и изрыгать огонь в такт музыке. Гибкость достигалась благодаря кольцам, обтянутым кожей, дым из ноздрей и пасти получался благодаря специальной пластиковой трубе, проходившей через всю структуру и выпускавшей водяной пар, а огонь получали поджиганием специальной травы.

В четвертом акте «Валли» А. Каталани (1953) на сцене сходила снежная лавина, устроенная с помощью конструкции на колесах, катящейся по деревянным рельсам и покрытой разными материалами — папье-маше, тканью, стекловолокном, полиэтиленом и мелом. Всё вместе создавало иллюзию схода многотонной массы снега.

Очень яркой и запоминающейся выглядела сцена перехода через Красное море в «Моисее» Дж. Россини. Бенуа сделал «волны» на крутящихся по спирали валах, прикрепленных к подъемникам. Расступившееся море создавалось боковыми рычагами.

Изобретательность была крайне необходима в стенах Ла Скала, потому что старинный театр и в середине XX в. еще не получил современного оборудования.