Николай Бенуа. Из Петербурга в Милан с театром в сердце

Начало 1960-х гг. отмечено творческими спорами: Николай Александрович пытается отстоять свое классическое видение постановок, но новое поколение сценографов находится в поисках нестандартных решений, что, по мнению Бенуа, идет во вред качеству. В одном из писем к сестре Анне Бенуа он сетует на «новаторства» директора театра: «Вообще сезон весьма неудачный и сказывается все больше и больше провинциально снобистские вкусы артистического директора Сичильяни (Siciliani), который после отставки Де Сабаты (произошедшей уже 8 лет тому назад), отравлять организм Скалы всякими новаторски-пошлыми экспериментами. В результате моя декораторская работа свелась к одной постановке в год (вместо прежних 4-х — 5-ти), с катастрофическими результатами для нашего семейного бюджета»[228].

Дизма Де Чекко и Николай Бенуа на фоне Большого Театра в Москве

Постепенно «царство Бенуа» в Ла Скала теряет свою непререкаемое господство, и Николай Александрович порой вынужден идти на крайние меры, даже на бойкот «худсоветов», что имеет свое воздействие. Так, в телеграмме от 6 августа 1964 г., полученной «забастовщиком» Бенуа на вилле в Кодройпо, художественный директор Франческо Сичилиани, уже выражая ему солидарность, обещает всестороннюю поддержку. Теперь и он разделяет «традиционный» взгляд главного сценографа театра, заявляя и свое собственное несогласие с «импровизацией» и «дилетантизмом» некоторых сотрудников:

«Восхищен вашим блистательным и проницательным рассуждением, направленным на возвращение сценографии к великим традициям театральной живописи. Понимаю вашу последовательную ностальгию и стремление заручиться моей поддержкой, чтобы убрать любую форму импровизации и дилетантизма, объединяясь для поиска новых путей, дающих жизнь традиции наряду с возможностями современной выразительности. В Чезенатико прошла встреча с Болки, который примкнет к требованиям дирекции Ла Скала, даже если это будет стоить того, чтобы пожертвовать Фьюме. Сердечно Ваш. Сичилиани».

К счастью, жертвовать Сальваторе Фьюме не пришлось: как мы видим в «Opera Annals», его имя стоит в афише «Нормы» 1965 г., как и имя Сандро Болки в «Дон Паскуале». В постановке «Вильгельма Телля» участвуют оба художника.

В 1964 г., впервые после сорока лет жизни в эмиграции, Николай Александрович Бенуа приехал в Советский Союз в составе труппы Ла Скала. Турне театра стало триумфальным. Лукино Висконти привлек внимание русской публики оперой Верди «Трубадур». Вердиевские произведения хорошо знали в России, но режиссер сумел удивить зрителей. На сцене царила густая атмосфера Средневековья, декорации в черно-белой гамме Николая Бенуа погружали публику в суровую эпоху с холодной тональностью и таинственными и мрачными персонажами.

Режиссер Маргарет Вальман представила в Москве «Турандот». Пресса сообщала: «Несколько спектаклей прошли во Дворце Съездов перед шестью тысячами зрителей. Невероятный успех»[229].

Московский Большой театр одновременно с гастролями итальянской оперы организовал выставку «Театральная живопись Музея театра Ла Скала» и пригласил Н. Бенуа на следующий сезон поставить с режиссером Борисом Покровским «Сон в летнюю ночь» Бенджамина Бриттена.

Популярная советская «Литературная газета», рассказывая об этом первом турне Ла Скала в СССР, опубликовала интервью с маэстро, предварив его такими словами: «В Москве с большим успехом проходят гастроли всемирно известного миланского оперного театра „Ла Скала“. Москвичи уже слушали оперу „Турандот“ Пуччини, „Лючия ди Ламмермур“ Доницетти. Впереди — „Трубадур“ Верди, „Богема“ Пуччини и другие постановки. Зрители по достоинству оценили высокое мастерство исполнителей, декорационно-постановочное решение спектаклей. Около тридцати лет художественно-постановочную часть театра „Ла Скала“ возглавляет Николай Бенуа, сын известного русского художника Александра Бенуа. Постановки Николая Бенуа широко известны во всем мире, они идут на сценах лучших театров Европы и Америки. Он оформил не менее 500 спектаклей»[230]. Маэстро сказал такие слова: «Я особенно польщен вниманием вашего Союза художников и Министерства культуры, которые в 1965 г. устраивают выставку работ отца и моих. Это даст мне возможность в будущем году осенью снова приехать в Советский Союз и уже не в качестве директора художественно-постановочной части театра, а просто художником. Наконец-то я смогу поездить по стране, посмотреть и даже порисовать»[231].