Нюрнберг вне стенограмм

С охраной «Дома Руденко» в то время дело обстояло не самым лучшим образом. Можно было входить и выходить, в общем, свободно; территория, хоть и была обнесена сплошной стеной (сад спускался наклонно вниз и упирался в лес), но через стены, при желании, можно было перелезть довольно легко. Вечером все запиралось. Охрана была американская; сколько их было – солдат в белых касках, с неизменной жевательной резинкой во рту, – я не считала. Но не густо. Да и надеяться на них тоже было весьма рискованно.

Кабинет Руденко выходил на веранду и в парк. Там было вовсе безлюдно. Я вообще не понимаю, как можно было поместить Руденко на 1-м этаже.

Однажды в сумерки я прилегла на кожаном диване в уголке библиотеки. Меня совсем не было видно. И вдруг на веранде появился мажордом и неизвестно откуда возник незнакомый человек. Они перекинулись буквально несколькими словами, и незнакомец исчез. Мажордом быстро прошел мимо меня.

Опять пронесся слух о том, что кто-то видел приведение.

Лихачев со вниманием отнесся к моему рассказу. Охрана Руденко была усилена; свободный доступ в дом был прекращен.

36

Когда мы приехали в Нюрнберг, Юстиц-Палас находился частично в стадии ремонта. Работали немецкие военнопленные. Жутковато было проходить по коридору, видя их над своей головой. В сущности, «уронить» какой-нибудь кирпич им ничего не стоило.

Обстановка была напряженная. Приходилось быть все время начеку. Я не помню, чтобы за все месяцы пребывания там я хотя бы раз прошлась пешком по городу. Ходить, конечно, тоже было затруднительно: массированным налетом, как я уже писала, Нюрнберг был превращен в развалины. Говорили, что самый страшный налет длился 2 часа. Самолеты прилетали чуть ли не сотнями, с интервалом в 4 минуты. Погибло около 25 000 человек[205].

Зал № 600: вид на места для обвинения, трибуну и балкон для гостей и прессы

Разрушенным, между прочим, оказался главным образом исторический центр – редкий по красоте образец средневекового европейского градостроительства, полный уникальных архитектурных памятников. Все окрестности, в которых нескончаемым ожерельем располагались военные заводы, в том числе подземные, – не пострадали. Не пострадал и Шпееровский стадион.

Скорее всего, автор имеет в виду находившийся на территории партсъездов НСДАП Городской стадион, построенный в 1928 году по проекту архитектора О. Э. Швейцера, строительство Германского стадиона, спроектированного А. Шпеером, фактически начато не было. Данные слова автора следует понимать в том смысле, что в отличие от исторического центра также в Нюрнберге при бомбардировке не пострадала территория партийных съездов НСДАП.

Нюрнбергу – «Городу игрушек», знаменитых немецких художников и мастеров, – было 800 лет. Трагической волею судьбы, в первой половине ХХ столетия он превратился в идеологическую цитадель нацизма, в чудовищную лабораторию по разведению на высоко развитой индустриальной основе зловещей бациллы фашистской чумы.

Как выглядел Нюрнберг в то время, я неожиданно и совсем недавно увидела в фильме Стэнли Крамера «Нюрнбергский процесс». И совершенно неожиданно выяснилась следующая деталь.

Премьера 179-минутной черно-белой кинодрамы «Нюрнбергский процесс» (Judgment at Nuremberg) Стэнли Крамера состоялась 14 и 19 декабря 1961 года (в Берлине и в США соответственно). Картина основана на реальных событиях, ее действие происходит в Нюрнберге в 1948 году во время одного из «малых Нюрнбергских процессов», конкретно – процесса по делу нацистских судей. Главные роли исполняют Спенсер Трейси, Ричард Уидмарк, Марлен Дитрих и Максимилиан Шелл. Фильм получил 11 номинаций на премию «Оскар», но получил только две – за лучшую мужскую роль Шелла и лучший адаптированный сценарий Эбби Манна.