Ночь закончится пламенем

Но когда я пришла в себя, оказалось, что прошло всего лишь несколько минут. Я мгновенно напряглась, ожидая новой порции мучений, однако генерал Ху лишь пристально вглядывался в мое лицо с подозрительной проницательностью. За его спиной Скай отчего-то обхватил голову руками, горестно скривившись.

Генерал развязал веревки, отлично понимая, что как бы мне ни хотелось, сбежать я уже не могла.

– Ну вот, – совершенно иным тоном произнес он, – так ведь лучше?

Я едва заметно кивнула, встревоженная случившейся с ним переменой.

– Выпей воды, – сказал он и поднес к моим губам стакан. Я принялась жадно пить, несмотря на то, что ни капли не доверяла ему. – Тебя мучает жажда, – отметил генерал и покачал головой. – Должно быть, и от еды ты не откажешься?

Я покачала головой, чувствуя подвох в его словах.

– Ешь, – велел он. – Силы тебе понадобятся.

От аромата зажаренного на огне мяса меня замутило, но пришлось проглотить пару кусочков, потому что он не оставил мне выбора.

– А теперь я дам тебе кое-что, – приказал генерал, – чтобы лучше спалось.

Я сжалась на стуле, в ужасе глядя на него.

– Нет!

– Тебе понравится, – улыбнулся генерал. – Все мои пленники умоляют дать им еще и еще. Но ты счастливчик. Я редко бываю таким щедрым.

– Мне это не нужно.

Он поманил к себе стражника, который принес наркотик. Я дернулась на стуле, задыхаясь от едкого запаха. Теперь меня снова трясло.

– Открой рот, – скомандовал генерал.

Я отвернулась.

Он сдавил мой подбородок пальцами и процедил:

– Невежливо отказываться от подарка, глупый мальчишка.

Я задергалась, пытаясь сбросить его ладонь, но его хватка лишь усилилась.

– Открой рот! – рявкнул он. Все его напускное радушие испарилось, сменившись раздражением.

В ушах стоял шум, а перед глазами все поплыло. Лишь одна мысль билась в голове – я ни за что не подчинюсь.

Генерал же принялся раскрывать мой рот руками. И он был сильнее, чем я. Запах стал еще резче. Я ни за что не проглочу это. Никогда!

Меня лишили сил. Сделали пленницей. Отобрали право выбора.

Нет…

Моя воля по-прежнему со мной. Энергия ци заструилась по венам, когда я почувствовала, как собственная воля покидает тело и заполняет все пространство вокруг. Мое нежелание подчиниться стало всепоглощающим и безотчетным. Сила, которой наделил меня дух дракона, требовала выхода, но железо не пускало ее, так же, как плотина преграждает путь воде. Волны обрушивались на преграду снова и снова, до тех пор, пока мой разум больше не смог этого выносить. Я опять потеряла сознание.

– Жэнь! – Кто-то отчаянно выкрикивал мое имя. – Жэнь!

Я вяло шевельнулась и сразу почувствовала во рту неприятный привкус. Сплюнула, согнувшись пополам. Кровь.

Генерал смотрел на меня с удивлением и еще каким-то выражением в глазах, которое показалось знакомым. И вскоре до меня дошло. Это был страх.

Он боялся меня.

Его взгляд переместился с моего лица на кандалы на моих запястьях. Я тоже опустила голову и изумленно распахнула глаза. Железо, сковывающее мою левую руку, пошло трещиной. Она была неглубокой и никак не помогла бы мне освободиться. Но я была совершенно уверена, что еще пару минут назад ее здесь не было.

– Есть в тебе что-то странное, – пробормотал генерал Ху, сжав пальцами мой подбородок и внимательно вглядываясь в лицо. Ладонь его скользнула ниже, к моей шее.

– Заковать его в цепи, – приказал он солдатам. – Я вернусь завтра.

Генерал похлопал меня по голове, словно я была собакой, и покинул камеру.

Стражники приковали меня к стене и тоже ушли. Однако вскоре я заметила, что мои оковы были толще и шире, чем у остальных пленников. Будто… будто все уже знали правду.

Как только дверь заперли снаружи, я услышала сдавленный всхлип и повернула голову на звук. Воробей так и не смог взглянуть мне в глаза, но я видела, что его лицо заливала краска стыда из-за содеянного.

– Воробей, – позвала я, но мой голос звучал несколько отрешенно, – я не виню тебя. Из-за этих пыток я и сам ничего не соображал.

Воробей сделал судорожный вдох и едва слышно произнес:

– Но ты не сломался. Никто из вас. Лишь я не смог вынести боль.

Мне нечего было ответить на его слова. Я придвинулась ближе к стене, прислонилась к ней спиной и почувствовала, как в ребра впился спрятанный в моей одежде нефрит. Я не могла достать его, но присутствие печати стало своеобразным напоминанием о том, что нужно бороться. Если бы я только смогла избавиться от железных оков…

Из горла вырвался нервный смешок. Как же глупо… Не о том мне стоило волноваться. Стоило желать иного – снова иметь возможность ходить. От нестерпимой ломоты в ногах я едва ли могла самостоятельно стоять, потому мысли о побеге стоило отложить до лучших времен.