Читаем Ночной корабль: Стихотворения и письма полностью

Помню шкап в кабинете, пожелтевшего Данте,Молчаливые стены, обитые кожей…Вы меня называли Печальной Инфантой,Говорили, что в черном я красивей и строже.На рисунке классическом, увенчанный лавром,Резкий профиль поэта в развевавшейся тогеИ Вергилий в пещере говорил с Минотавром,И философы спали в лесу без дороги.Но нежданно пред нами, в ослепительном блеске,Как нарцисс, промелькнуло белоснежное телоОбнимавшей Паоло сумасшедшей Франчески,Чья любовь преступила земные пределы.Это символом было. Зашуршали страницы,И померкли круги полыхавшего «Ада».Мы над целою жизнью опустили ресницы,И душа засмеялась, ожиданию рада.Что же дальше? – Молчанье…Разрыдавшись, чадила
Восковая свеча в надвигавшемся мраке,И Франческа на землю в ту ночь приходилаИ рассыпала в книгах темно-красные маки.1930

* * *

Эта нежность не была растраченной!Только ты обжог, никто другой.Золотой, угарной азиатчиной.Налетевшею пургой.Мне с тобой, нежданным и негаданнымКоротать бы ночи до утра,В запахе сандаловом и ладанномШемаханского ковра.И под рокот прялки, полднем солнечнымВ час, когда земля изнемогла,Смуглого родить тебе ребеночка.Желтоглазого орла.Это самое земное, чистое,
Наше… Почему же не дано?Только ветер осени неистовоБьется в черное окно…Нет исхода древней женской ярости,Не поднять тяжелых век.В рыжих косах близкой старостиПервый снег.1934

* * *

Первая любовь – одежда золотая,Затканная красным, не простая.Да гнилая! Долго ль до греха?Чуть зацепишь – и одна труха.Плачешь, плачешь… Слезы станут сладки.Ах, любовь вторая – нить с иглой.Прочные поставлены заплатки.Починил, заштопал, и долой!Платье сбросишь на пол и веселой
Выйдешь на дорогу в правде голой,Вся как есть, простая, без прикрас.И тогда полюбишь – в первый раз!1935

* * *

Одушевлен тобою день,Одушевлен рассвет кровавый,И нераскрытая сирень,И дождь, нанизанный на травы;Шаги по ледяной росеСквозь сад серебряный и синий.В моей запутанной косеСухая веточка полыни,И зорьки легкий поясок,Потерянный за рощей в поле,И мокрых листьев терпкий сок,И вкус весны, – всё – ты!До боли!

* * *

Так бывает в жизни только раз,Подойдет – и в вечность опрокинется…Ночь была закутана до глазВ одеяло с меткою гостиницы,Ночь была совсем-совсем простой,Некрасивой, переулочной,Не звезда, не месяц золотой, –Газовый рожок над булочной!И слова откуда-то, со дна: –Не проси у Бога невозможногоИ сквозняк, игравший у окнаСкладками плаща дорожного…Расставаясь, набожной рукойНас крещу в далекий путь обоих.Боже, со святыми упокойПростенькие розы на обоях!1935

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное