Читаем Ночной корабль: Стихотворения и письма полностью

Жизнь уйдет, и ничего не даст она,Как ни задыхайся, ни моли,Только лента от венка распластанаВ вековой, кладбищенской пыли.Только ворох писем в яме мусорнойДа пустые ящики стола.Всё, что было нежного и грустного,В день уборки заметет метла.Что нам души дымные и синие,Распыленные в нирване сна?Кто вернет нам просто утро зимнее.Желтый снег на выступе окна?Холодно сияет небо вешнее,
Холодно мерцает россыпь звезд…Ах, любовь! – Она такая здешняя,Горькая и теплая до слез.Нас самих в пустыне жалят аспиды,От венцов колючих лбы в крови.Мы и сами проданы и распятыНа крестах заплаканной любви.Как же Ты, в Твоей жестокой ВечностиНе опустишь виноватых глазПеред страшной смертью человеческой,От которой никого не спас?1935

* * *

Я никуда не приведу,
Не помогу найти звезду.Не жди ни близко, ни вдали:Я только зеркало земли.Тьму отражаю, свет ловлю,Ни тьмы, ни света не люблю.В холодном зеркале равныИ я, и ты, и боль, и сны.Когда пройду (как всё прошло!),Обрежешь сердце о стекло.

ЛИЛИТ

Третья книга стихов

(Париж, 1955)

ЛИЛИТ

Лилит улыбалась в тумане зеркал,Лилит появлялась в расселинах скал,И падали листья, и время теклоВ лесные пруды, в золотое стекло.Был огненный вечер над морем разлит.И в море купалась и пела Лилит.Точеные рожки в багрянце кудрейИзогнутой лирой сняли над ней.Не Ева, не Ева, – сестра мне Лилит,Она мне гореть, не сгорая, велитВ разливе пожара, а зверином зрачке,В ночном светляке, в золотом угольке.Во всем, что сверкает и брызжет огнем,В живом, ослепительном горе моем.

КОРАБЛИК

Туман. Дожди. Потемки. Гарь.И облетелых листьев клочья.Как будто злая ведьма ночьюСтенной трепала календарьИ, четырем ветрам предав.Метлой швырнула в непогоду.В зеленом сумраке канав,Последний раз гнилую водуПозолотив огнем сухим,Весь в паутине обветшалой,Кораблик-лист, слепой и шалый,Мне сердцем кажется моим.

БУТЫЛКА

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное