Ночной океан

Неустрашимость испанского духа, благодаря которой маленькая страна на континенте завладела половиной открытого мира, придала сил Панфилу де Замаконе перед новым испытанием. Оседлав отданное в его распоряжение страшилище, он вскоре рысил бок о бок с предводителем кавалькады. Несмотря на внешнюю неуклюжесть, походка гаа-йоттнов была упругой и ровной; свалявшийся мех на спине был лучше любого седла. Без понуканий и узды единороги бежали вперед, делая короткие остановки возле заброшенных городков и башен, которые вызывали любопытство у Замаконы. Гил-Хтаа-Йин – человек, беседовавший с ним в зеленой роще, – охотно показывал руины и объяснял. Самый крупный из городов на равнине, Биграа, в глазах землянина казался чудом, выплавленным из чистого золота, и Замакона с изумлением рассматривал чуждую архитектуру. Изящные строения тянулись в высоту, крыши венчало множество остроконечных шпилей. Улицы были узки и извилисты и располагались хаотично, но Гил-Хтаа-Йин уверял, что более поздние города лишены этого недостатка. Вокруг каждого из древних поселений виднелись остатки крепостных стен – память о тех днях, когда жителям равнины угрожали многочисленные армии Цатта.

В одном месте Гил-Хтаа-Йин по собственной инициативе сошел с тропы, взяв курс к возвышавшейся неподалеку приземистой башне. На черной поверхности базальтовых плит не было ни одного рисунка. Внутри одиноко стоял пустой пьедестал из оникса. У этой башни была примечательная история, в сравнении с ее древностью даже уничтоженная цивилизация Йотта казалась недавним прошлым. Нависающий купол повторял очертания древних замков, изображения которых сохранились в пещерах Цина: их воздвигали в честь жуткого, похожего на многолапую жабу идола, поименованного в манускриптах Йотта как Цаттогва. Это было сильное, почитаемое божество; его именем назывался крупнейший из городов после того, как культ переняли равнинные жители Кн’йана. Предания Йотта гласят, что Цаттогва выполз из недр озаряемого красным сиянием мира – из бездонной пропасти, скрытой тьмой, где возникали и умирали великие народы задолго до того, как появились четырехлапые рептилии Йотта. Среди циклопических руин были найдены многочисленные изваяния Цаттогвы, который, по мнению археологов Цатта, представлял собой образ давно исчезнувшей расы бездны. Черный мир, называемый «Н’кай» в манускриптах Йотта, был тщательно обследован: в разное время туда спускались несколько отрядов, среди находок которых наиболее ожесточенные споры вызывали загадочные лунки и борозды в каменных плитах.

Когда люди Кн’йана открыли алый мир и прочли уцелевшие рукописи, они переняли культ Цаттогвы и подняли из бездны все чудовищные изваяния этого бога, поместив их в священных башнях наподобие той, что видел Замакона. Новый культ процветал, затмевая прежнее почитание Йига и Ктулху. Часть подземных жителей, эоны назад переселившаяся наверх, захватила жабообразного идола с собой. Его небольшие черные фигурки до сих пор покоятся в схронах Олатоэ в земле Ломар возле Северного полюса. По слухам, поклонение божеству в мире наверху пережило даже ледниковую эпоху и нашествие диких орд косматых Гнофхе, разрушивших саму цивилизацию Ломар; однако определенно никто не мог ничего утверждать. Под землей расцвет культа нежданно оборвался; осталось только имя, данное столице, – Цатт.

Причиной угасания культа послужило открытие одной из экспедиций, спускавшихся в бездну Н’кай под красными холмами Йотта. Согласно старинным рукописям, бездна была необитаема, но за эоны, минувшие со времени заката цивилизации Йотта и до первого восхождения людей на земную поверхность, что-то изменилось в природе подземелья: возможно, это изменение и повлекло за собой гибель Йотта. Никто не знает, что именно произошло, – тектонический сдвиг разъял нижние этажи бездны или энергетический выброс промчался по подземелью, неся погибель. Какова бы ни была причина, теперь она навсегда останется тайной. Когда исследователи Кн’йана спустились в пропасть Н’кай с мощными атомными прожекторами, они встретили живых существ, в изобилии усеивавших стены каменных туннелей и поклонявшихся ониксовым и базальтовым изваяниям Цаттогвы. Сами они не походили на своего амфибийного кумира – их вид был еще омерзительнее: то были аморфные комья слизи, произвольно принимавшие любую форму. Люди Кн’йана не стали медлить для более детальных наблюдений, и те, кому удалось выбраться оттуда живым, отдали приказ замуровать входы, соединявшие Йотт с бездной кошмаров. Все изваяния Цаттогвы в городах Кн’йана были испепелены дезинтеграторами, и культ прекратил свое существование.