Ночной океан

По форме находка напоминает обычную записную книжку размером приблизительно пять дюймов на три дюйма, содержащую тридцать листов. Однако «обложка» данной книги спрессована из темной каменистой породы, геологам неизвестной; разбить ее при помощи механического воздействия не представляется возможным, и химические реагенты пока что не возымели успеха в разрушении этого материала. Страницы, кажется, сделаны из него же, но они гораздо светлее и тоньше – настолько тонкие, что даже подвергаются легкому сгибу. Процесс, позволяющий «листам» удерживаться в «обложке», не обоснован по сей день – в основе его, вероятно, лежит взаимная адгезия материала страниц и корешка; склейку эту не удается разрушить приложением сколько бы то ни было великих механических сил.

Текст на страницах написан на чистейшем классическом древнегреческом языке, и несколько ученых-палеографов утверждают, что разновидность скорописи, использованная неизвестным автором, была в ходу примерно во втором веке до Pождества Христова. Но в самом содержании каких-либо попыток датировки автор не предпринимает. О технологии письма нельзя сказать ничего определенного – кроме того, что она, видимо, подразумевала нечто вроде стилуса для грифельной дощечки. В результате ряда химических экспертиз, проведенных покойным профессором Чамберсом из Гарвардского университета, текст на нескольких страницах, преимущественно в конце повествования, вытравился еще до его прочтения и посему невосполнимо утрачен. Уцелевшая часть рукописи была переведена на современный греческий палеографом Резерфордом и в таком виде передана на перевод.

Профессор Мэйфилд из Массачусетского технологического института, изучавший образцы странного камня, объявляет его настоящим метеоритом; мнение, с которым не согласен доктор фон Винтерфельдт из Гейдельберга (интернированный в 1918 году как бенефициар вражеского государства). Профессор Брэдли из Колумбийского колледжа в своей позиции менее догматичен. Ввиду наличия в ядре болида огромного количества неизвестных науке элементов, указывает он, полноправная классификация невозможна.

Природа и содержание необычной книги, не говоря уже о самом факте ее присутствия внутри метеорита, представляют из себя настолько сложную и запутанную проблему, что невозможно и попытаться дать какое-либо объяснение. Сохранившаяся часть послания тут передана настолько буквально, насколько позволяет наш язык, – в надежде, что кто-нибудь из читателей в конце концов сможет найти толкование и разгадать одну из величайших научных загадок последних лет.

Э. Н. Б. – Л. Т., июнь.

Я был один на узкой полоске земли. С одной стороны, за пологом яркой трепетной зелени, было море – синее, яркое и волнистое. Над его поверхностью гулял дурманящего свойства пар – настолько обильный, что у меня создалось из-за него странное впечатление слияния моря и неба, так как небеса тоже были яркими и голубыми. На другой стороне был лес, древний, почти как само море, простиравшийся бесконечно далеко в глубь материка. Было очень темно, потому что деревья здесь достигли гротескных размеров – многочисленные, с пышными кронами. Их стволы имели ярко-зеленую окраску, странно сливавшуюся с узкой зеленой полосой, на которой я стоял. На некотором расстоянии, по обе стороны от меня, странный лес простирался до самой кромки воды, стирая береговую линию и полностью ограничивая узкий тракт. Я заметил, что некоторые деревья стояли в самой воде, как будто вечное наступление леса было столь неумолимым, что ему не мешало даже море.

Ни одной живой души кругом – и ни намека на то, что здесь когда-либо был кто-то кроме меня. Море, небо и флора окружали, простирались в области, неподвластные уму. Не доносилось ни звука, кроме шелеста тревожимых ветром крон и шума волн.