Ночной океан

3 августа 1913 года, незадолго до обеда, в дом Джерминов доставили упакованный в коробку предмет, который тут же перенесли в большую комнату, где хранилась коллекция африканских экспонатов, благоустроенная сэром Робертом и самим Артуром. События, что последовали за этим, лучше всего будет описать со слов слуг; из всех свидетелей наиболее внимательным и последовательным оказался Соамез, старейший дворецкий Джерминов. По словам этого достойного доверия мужа, прежде чем взяться за распаковку, сэр Артур велел оставить его в одиночестве; звуки молотка и долота из-за закрытых дверей показали, что с делом он не медлил. Какое-то время царила тишина; Соамез не мог толком сказать, как долго, но менее чем через четверть часа из комнаты послышался ужасный крик Джермина. В следующее мгновение он выскочил из комнаты и сломя голову бросился к выходу из дома, будто преследуемый. Выражение его и без того жуткого лица невозможно было передать. Уже у входной двери ему словно что-то пришло в голову, и тогда он резко развернулся и сбежал по лестнице в подвал. Совершенно ошарашенные слуги сгрудились у запертой подвальной двери, но их хозяин выходить отказался. Перед самыми сумерками из-за двери потянуло керосином; вскоре конюх приметил во дворе Артура Джермина, с ног до головы вымоченного в горючей жидкости, – выбравшись, должно быть, через подвальное окно, он решительным шагом направлялся в сторону торфяника на задворках имения, то и дело затравленно озираясь. Оцепенев от холодного ужаса, прислуга наблюдала его конец: со стороны болот сверкнул резкий всполох, между деревьев заметалось пламя, и вскоре стремительно пожираемый огнем силуэт сник где-то в трясине.

Так род Джерминов перестал существовать.

Причиной, по которой обугленные останки Артура Джермина никто даже не пытался отыскать и по-божески предать земле, стала, по-видимому, присланная зловещая мумия, оттянувшая на себя весь интерес. Она являла собой противнейшее зрелище: высохшая, но местами все равно подточенная личинками белая обезьяна неизвестного вида, куда менее покрытая шерстью, чем можно было ожидать от дикого примата, и в определенных чертах до дрожи напоминающая человеческую женскую особь.

Не стоит вдаваться во все неприятные описания, но две важные детали все же стоят упоминания, ибо они очень точным образом соответствуют некоторым заметкам сэра Вейда Джермина об африканских вылазках и конголезским легендам о Белом Боге и «принцессе обезьян». Во-первых, герб на медальоне, украшавшем шею существа, оказался фамильным гербом рода Джерминов. Во-вторых, ироничный намек господина Вергерена на похожесть усохшей физиономии мумии на одну известную ему личность относился не к кому иному, как к сокрушенному горестным ужасом, чрезвычайно чувствительному Артуру Джермину, прапраправнуку сэра Вейда Джермина, вступившего в брак с женщиной, которая никогда не появлялась на людях…

Члены Королевского антропологического общества сожгли мумию и избавились от медальона, а кое-кто из них до сих пор не желает признать, что Артур Джермин когда-либо существовал.

В стенах Эрикса[11]

Прежде чем попытаться уснуть, должен оставить кое-какие записи, предваряющие мой официальный отчет об инциденте. Явление, с которым я здесь столкнулся, кажется настолько нестандартным и противоречащим накопленному нами опыту и всем планам на венерианское будущее, что, несомненно, заслуживает самого детального описания.

1. Предыстория

Яприбыл в главный венерианский космопорт 18-го марта по земному календарю, или 9.VI по местному. Приписанный к основной группе под руководством Миллера, получил необходимое снаряжение, в первую очередь – атомные часы, подстроенные под ускоренное планетарное вращение Венеры. Прошел обычный курс адаптации к работе в респираторе. Через два дня я был признан годным к исполнению своих обязанностей.

На рассвете 9.VI я покинул форт кристаллодобывающей компании на Новой Земле и двинулся южным маршрутом, нанесенным на карту воздушной разведкой Андерсона. Идти было трудно – по окончании ливня джунгли смыкали свои завесы плотнее. Набухая от влаги, сплетения лиан и ползучих растений становились необыкновенно упругими и жесткими, не всякий стебель сдавался ножу без десятиминутного боя. Ближе к полудню влага испарялась, стебли растений усыхали и поддавались уже с одного удара, но я все равно не мог продвигаться в хорошем темпе. Кислородные маски Картера – увесистая амуниция, все время носить их – само по себе дело утомительное. Респираторы от Дюбуа с пористой емкостью вместо трубок ничуть не уступают в вопросе надежности, а весят раза в два меньше.