Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Сходная ситуация возникла на следствии в случае офицеров Ахтырского и принца Оранского гусарских полков, на которых Бестужев-Рюмин тоже рассчитывал при проведении задуманного ареста императора или покушения на него. Это корнет Л. Е. Годениус,

отличавшийся, по словам Бестужева-Рюмина, «решительностью», корнет А. П. Рославлев

и юнкер Н. Ф. Лосев.

Однако Бестужев-Рюмин, как и другие «главные члены» Васильковской управы, отвергал организационную связь этих офицеров с тайным обществом, заявляя, что все они не были даже извещены о существовании конспиративной организации[527]

. Эти утверждения содержат в себе некоторое противоречие: как можно было уверенно рассчитывать на содействие офицеров в таком решающем акте, как арест или покушение на императора, если они совсем не были причастны к тайному обществу? Подозрения, возникшие в ходе следствия в отношении трех офицеров, были преодолены отсутствием других обвиняющих показаний. После опроса «главных членов» Южного общества о Годениусе, Лосеве и Рославлеве Комитет пришел к выводу об их непричастности к декабристскому обществу, однако все они были взяты под надзор.

Между тем выяснить «образ мысли» каждого офицера можно было только в результате продолжительного тесного общения руководителей управы с офицерами, в ходе которого могли быть установлены их склонность к политическому «вольнодумству», сочувствие важнейшим принципам, делавшие этих офицеров единомышленниками конспираторов, наконец, «решительность», о которой свидетельствовал Бестужев-Рюмин, готовность принять участие в политическом перевороте. В показаниях содержатся некоторые обстоятельства, позволяющие предположить причастность офицеров к числу членов Васильковской управы. Так, в отношении А. П. Рославлева было установлено, что он постоянно вращался в кругу тех офицеров-однополчан, кто состоял в тайном обществе (И. П. Жуков, П. С. Веселовский), присутствовал на встречах с участием Бестужева-Рюмина, на которых последний распространял свои мнения, убеждал офицеров в том образе мысли, который разделялся членами тайных обществ (это выяснилось из показаний товарища Рославлева по полку, М. Н. Паскевича). Корнет Годениус посещал видных участников тайного общества Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина и Враницкого еще в 1824 г., вместе с вступившими в тайное общество позднее товарищами по полку Семичевым и Франком, а также подозревавшимся в этом же Арсеньевым[528]. Нет сомнения, что три офицера, на которых рассчитывали руководители тайного общества в случае начала решительных действий, входили в ближайшее окружение декабристского общества, и если не принадлежали к нему формально, то во всяком случае рассматривались как подготовленные к вступлению кандидаты.