Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Позиция, занятая на следствии арестованными офицерами-конногвардейцами, обнаруживает большое сходство с линией защиты других лиц, обвинявшихся в участии в декабристской конспирации, но затем оправданных: все они отрицали формальную принадлежность к тайному обществу и заговору, настаивая на своем отказе от полученного предложения вступить в него. Вынужденные признать факт сообщенной им Одоевским информации о существовании и политическом характере тайного общества, они пытались различными способами снизить значение этого факта, чтобы избежать наказания. Так, подозреваемые в принадлежности к заговору не только отвергали формальное участие в нем, но стремились, если позволяли обстоятельства, показать свое принципиальное несогласие с взглядами и намерениями заговорщиков, заявить о несходстве своего «образа мысли» с убеждениями разоблаченных членов тайного общества. Полное отрицание принадлежности к тайному обществу со стороны арестованных офицеров вполне объяснимо. Учитывая особенности тактики защиты Одоевского на процессе, понятно и его стремление полностью отрицать факт принятия им трех полковых товарищей. Однако утверждения Одоевского лишает убедительности свидетельство А. Бестужева, который прямо опирался на слова самого Одоевского о принятии им в тайное общество несколько офицеров Конного полка. В основе этого свидетельства, как можно уверенно предполагать, лежали сведения, полученные руководителями тайного общества от Одоевского незадолго до событий 14 декабря. В условиях собирания сил заговорщиками, распространения влияния тайного общества в полках гвардии эти сведения имели серьезное значение и должны были отражать вполне определенную информацию: речь шла о состоявшемся присоединении новых членов. Поэтому показания Бестужева и Оболенского приобретают большую значимость в сравнении с оправдательными показаниями Одоевского.

Анализируя комплекс показаний о конногвардейских офицерах, стоит остановиться на одной чрезвычайно важной их особенности. Даже из осторожных оправдательных показаний, цель которых достаточно очевидна – попытаться избежать привлечения к ответственности и наказания, явствует политический характер тайного общества, в которое предлагалось вступить офицерам. М. Голицын и Плещеев, отрицая факт членства, свидетельствовали, что они узнали о тайном обществе, стремящемся к изменению государственного строя, имевшем целью «улучшение правительства», введение Конституции. Кандидаты в члены знакомились с системой политических взглядов, в которой существующий «образ правления» был маркирован как «деспотический», а его желаемые изменения рассматривались как благо. Таким образом, они почти сразу получали вполне четкое и адекватное представление о политическом характере тайного общества и главных намерениях заговорщиков. Можно подвергнуть сомнению настойчивое отрицание наиболее острого вопроса о средствах к достижению цели: скорее всего, некоторые детали конкретных сценариев действий также стали им известны, даже если процедура приема остановилась на первых стадиях. Отрицая любую степень осведомленности о тактических замыслах тайного общества, подозреваемые в причастности к нему отводили от себя главные обвинения. В наиболее откровенном варианте показаний (Плещеев 2-й) подозреваемые в членстве, говоря о предлагаемых способах к достижению цели, ограничились расплывчатой формулой: распространение «либеральных идей». Эта формула в целом соответствует сведениям, сообщаемым вновь принятым членам.

Таким образом, выводы исследователя при углубленном рассмотрении показаний о группе офицеров Конной гвардии должны включать в себя признание того, что после сделанного предложения о вступлении в тайное общество (в той форме, в которой оно было отражено в собственных показаниях подозреваемых) у них не должно было оставаться никаких иллюзий относительно цели и политической направленности этого общества. В целом объем сообщенной информации не уступал сведениям о цели тайного общества, которыми располагали рядовые участники декабристской конспирации. Данное заключение имеет самостоятельное значение вне зависимости от ответа на вопрос о том, поступили ли оправданные на следствии офицеры в разряд полноправных членов тайного общества или же процедура их приема не была доведена до конца. Показания осведомленных руководителей заговора Оболенского и Бестужева свидетельствуют в пользу состоявшегося вступления М. Голицына, Плещеева и Ливена в члены Северного общества.