Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Прежде всего, нужно отметить, что Воейков и Нарышкин вместе, в одни и те же годы, обучались в Училище колонновожатых, кузнице кадров офицеров квартирмейстерской части и Генерального штаба, из стен которого вышли многие будущие участники тайных обществ[599]

. Несомненно, к этому времени правомерно отнести начало их многолетних дружеских отношений. Воейков окончил Училище колонновожатых в 1816 г.; в тот же год его окончили Нарышкин, Муханов, А. Шереметев, Корнилович, в следующий год – Зубков, Н. П. Крюков, Тучков, Христиани. Связи, зародившиеся во время совместного обучения, оказывали самое непосредственное влияние на процесс пополнения рядов конспиративных организаций. Характерно, например, что в 1824–1825 гг. Нарышкин принял в Северное общество В. А. Мусина-Пушкина и П. П. Титова, которые в свое время учились вместе с ним в Училище колонновожатых[600]

. Нельзя не привести еще один факт: выпускники Училища рассматривались руководителями вновь созданного Союза благоденствия как наиболее подготовленные кандидаты для пополнения рядов общества. Вскоре по окончании Училища в 1816 г. были завербованы сокурсники Воейкова – Нарышкин, Муханов и А. Шереметев, почти одновременно – окончившие Училище позднее Христиани, Басаргин, Тучков и, видимо, Н. П. Крюков[601]

. Это и неудивительно: молодые офицеры находились в сфере влияния семейства Муравьевых, отец которых возглавлял Училище, а также тяготевших к ним лиц (Петр и Павел Колошины, Бурцов и др.); большинство из них были хорошо знакомы друг с другом. Еще более укрепляла связи принадлежность к одному ведомству, совместная служба: после окончания учебного заведения его выпускники некоторое время проводили вместе, участвуя в топографических съемках под Москвой. В это время, по-видимому, происходило налаживание новых конспиративных контактов и принятие новых членов. В случае с Воейковым ситуация несколько другая: в 1816 г. он и другой воспитанник Училища колонновожатых – офицер квартирмейстерской части Е. Е. Лачинов, служивший впоследствии во 2-й армии и поступивший в Южное общество, отправились на службу в Грузинский корпус А. П. Ермолова[602]

. По этой причине исследователь имеет все основания перенести время установления связей Воейкова с тайным обществом на более позднее время, если бы не одно обстоятельство.

Документально фиксируется факт непосредственного контакта Воейкова с кругом офицеров-квартирмейстеров в лице А. Н. Муравьева и его ближайших друзей, которые являлись главными инициаторами Союза благоденствия; именно Муравьев и его окружение были основными вербовщиками среди офицеров-выпускников Училища колонновожатых. В этом круге немалую роль играли контакты конспиративного характера, связанные с вновь образованным в Москве Союзом благоденствия. Особенно важно отметить, что хронологически этот факт оказывается соотнесенным с первой половиной 1818 г., временем активного пополнения рядов Союза благоденствия: в январе 1818 г. Воейков отправился в Москву, имея при себе письмо-рекомендацию Н. Н. Муравьева к друзьям и родственникам (вероятнее всего, к А. Н. Муравьеву), членам артели офицеров Генерального штаба, известной в исторической традиции под именем «Священной артели». Письмо имело целью ввести Воейкова в число участников артели: «Постоянство всякому члену Священной артели… Тебе, брату моему, лист сей показывает Николай Воейков, который заслужил его в моих глазах мыслями и поступками, сходными с правилами, знаменующими нас. Да каждый из вас ударит в колокол, да соберется вече наше, да прочтут сие писание в думе нашей. Там его вы испытайте и, буде слова мои окажутся справедливыми, удостойте его всеми правами, которыми пользуется почтенная братия наша. Тогда да назовется он членом Священного братства нашего; примите его в беседу вашу и просвещайте»[603].

По предположению Н. А. Задонского, именно к этому времени следует отнести сближение Воейкова с участниками тайного общества (только что созданного Союза благоденствия). Тем самым, частично опубликованный комплекс документов и переписки Н. Н. Муравьева подтверждает включенность Воейкова в декабристскую среду, близость его политических взглядов к мировоззрению деятельных участников Союза благоденствия. Приведенное письмо документирует и конкретные контакты Воейкова с этим кругом. Правомерно полагать, что принятие Воейкова в число участников артели могло быть первым шагом на пути к вступлению в Союз благоденствия. Во всяком случае, нельзя исключить того, что в 1818 г. дело не закончилось артелью, и А. Н. Муравьев принял хорошо ему известного Воейкова в декабристский союз, как это происходило и с другими воспитанниками Училища колонновожатых.