Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Прежде всего, следует отметить собственное признание Сергея Степановича Ланского в принадлежности к Союзу благоденствия, переданное в воспоминаниях сенатора Я. А. Соловьева. Мемуарист, ближайший помощник С. С. Ланского на посту министра внутренних дел в 1850-е – начале 1860-х гг., в период подготовки крестьянской реформы, когда Ланской был основным «двигателем» вопроса об освобождении крепостных крестьян в Главном комитете по крестьянскому делу. Воспоминания Я. А. Соловьева (датируются 1875 г.) свидетельствуют о его тесном сотрудничестве с Ланским и доверительных отношениях, сложившихся между ними.

Соловьев пишет: «[Ланской] в молодости… был массоном и членом „Союза благоденствия“, куда, как он мне сам рассказывал, ввел его Александр Николаевич Муравьев, но Сергей Степанович вышел из „Союза благоденствия“ и вывел оттуда Муравьева задолго до 14-го декабря 1825 года…»[889]. Благодаря своему кратковременному пребыванию в Союзе Ланской не был привлечен к следственному процессу и избежал наказания. Тем не менее, по словам Соловьева, несомненно, передающим мнение самого «уцелевшего» участника тайного общества, Ланской был обязан императрице Марии Федоровне тем, что не пострадал «вместе с декабристами». Николай I не раз говорил, что «либерала Ланского наставил на путь истинный». Однако едва ли это ему до конца удалось – Ланской был и остался, по выражению Соловьева, человеком, «преданным крестьянскому делу», чуждым «сословным предрассудкам»[890]

. Информацию о принадлежности к декабристскому обществу открыл автору мемуаров сам Ланской.

В литературе факт осведомленности Ланского о существовании тайного общества и его кратковременного пребывания в нем не оспаривается, тем более что этому есть документальное подтверждение, однако в то же время ему не придается необходимого значения. Ю. И. Герасимова и С. В. Думин полагают, что «после создания Союза благоденствия Муравьев вовлек в него и Ланского. Муравьев настолько доверял своему другу, что разрешил ему скопировать устав организации, иметь который, как правило, могли только члены Коренного совета». Рукопись «Зеленой книги», часть которой написана рукой Ланского на бумаге с водяным знаком 1818 г., сохранилась в его архиве в составе собрания масонских рукописей. Возможно, как считают исследователи, «руководители Союза благоденствия хотели доверить Ланскому вербовку новых членов, которых при приеме было принято знакомить с уставом» [891].

Общая приверженность масонским занятиям, глубокий интерес к религиозным вопросам сближали А. Н. Муравьева и С. С. Ланского, занимавших многие годы видное положение в масонстве[892]. Ланской, входивший в число руководящих деятелей русского масонства, был тесно дружен с Муравьевым и способствовал достижению последним высших масонских степеней. То, что влияние Ланского на Муравьева было серьезным, не вызывает сомнений, последний не оставлял масонских занятий и после отхода от тайных обществ, его религиозно-мистическая увлеченность сохранялась и дальше. Но именно это обстоятельство служит дополнительным аргументом в пользу достаточно полной осведомленности Ланского во внутренних делах Союза благоденствия, что вряд ли было возможным без формального вступления в тайное общество. Иначе трудно представить, каким образом масон Ланской мог критиковать близкую по духу масонству программу практической деятельности тайного общества (просветительского характера) и пытаться вывести из состава организации Муравьева, если он не знал сокровенных целей тайного общества и планов политического переустройства.

Близость содержания устава Союза благоденствия («Зеленой книги») к масонской программе практической деятельности («распространение нравственности», просветительство, благотворительность) могла вызвать у одного из основателей Союза Муравьева потребность познакомить своего близкого товарища по масонской активности с уставом тайного общества и вовлечь друга в ряды участников. Таким образом, факт вступления, сообщенный самим Ланским, видится полностью достоверным.

Признание С. С. Ланского, которое следует отнести, вероятнее всего, к 1856–1858 гг., когда в начале царствования Александра II состоялась амнистия осужденных по делу 14 декабря, а участие в Союзе благоденствия, наряду с принадлежностью к масонским ложам, воспринималось ностальгически на фоне готовящегося освобождения крепостных крестьян, весьма характерно. Оно носит смягченный характер, поскольку указывает на недолгое пребывание Ланского в Союзе, «оправдывая» этот факт тем, что он вошел в тайное общество ради друга и затем убедил его выйти из организации.