Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Объем информации, которым, судя по указаниям источников, обладал Грибоедов, сообщался на стадии приема, подразумевавшей полноправное членство, а главное – согласие кандидата на вступление в общество. Очевидно, процедура приема Грибоедова в Северное общество если и была прервана, то уже после его согласия быть членом, после прохождения первой стадии «испытания» или «первоначального членства».

Еще одним доказательством вступления Грибоедова в полноправные члены является его встреча с руководителями Васильковской управы и Трубецким в Киеве. Встречу эту трудно назвать случайной, поскольку на нее специально был вызван С. Муравьев-Апостол. Этот эпизод заставляет предположить наличие отдельного поручения, сделанного Грибоедову – скорее всего, информативного характера: передачи членам, находившимся в Киеве, сведений о петербургском тайном обществе. Известны поручения, которые давались руководством Северного общества А. Ф. Бригену и М. М. Нарышкину. Оба принадлежали не к «рылеевской отрасли», в то время как Грибоедов был осведомлен о существовании тайного общества от самого Рылеева. Тем более возможным представляется вывод о том, что Грибоедов, отправляясь в Киев, должен был передать киевским членам информацию, прямо относящуюся к тайному обществу, и таким образом выполнить поручение принявшего его Рылеева. Выполняя определенное поручение, Грибоедов не мог, согласно правилам конспирации, выступать только как «товарищ», не включенный в конспиративные связи в качестве сочлена. Для поручения была необходима доверенность руководства. Следует особо отметить, что поручения, напрямую связанные с конспиративной информацией, давались в большинстве случаев лишь формально принадлежавшим к декабристской конспирации лицам[438]

.

Итог нашего рассмотрения в значительной степени близок выводам М. В. Нечкиной: Грибоедову удалось оправдаться, несмотря на прозвучавшие показания о вступлении в тайное общество. Причем эти показания имеют высокую степень достоверности: ведь они принадлежат наиболее осведомленным и авторитетным руководящим членам тайного общества, членам Думы Северного общества. Характер решающего показания Рылеева, который был источником информации для всех основных уличающих свидетелей, свидетельствует о том, что он, стремясь не допустить дальнейшего расследования вопроса, все же не смог скрыть факт ознакомления Грибоедова с существованием и намерениями тайного общества и начавшегося приема в Северное общество (вероятно, в первую степень членства)[439].

После получения показаний от Грибоедова, отрицавшего обвиняющие свидетельства Трубецкого и Оболенского, а также изменявшего смысл свидетельств Рылеева и Бестужева, Комитет уже 25 февраля решил представить Грибоедова к освобождению, сочтя его оправданным расследованием[440]

. Но разрешения императора тогда не последовало: дело было отложено, и только в конце мая, при завершении следствия, вместе с несколькими содержавшимися под арестом, Грибоедов был вновь представлен к освобождению. В итоговой справке о Грибоедове значилась стандартная фраза, включавшая официальную формулу оправдания: «…к тайному обществу не принадлежал и о существовании оного не знал»[441].

Подводя итог анализу показаний о Грибоедове, нужно признать, что Грибоедову было формально предложено вступить в тайное общество, на что было получено его согласие; можно уверенно заключить, что он поступил, по крайней мере, в первоначальную степень членства (в Северном обществе не имевшую названия). Наконец, совокупность имеющихся данных позволяет сделать предположение, что процедура приема завершилась и Грибоедов стал полноправным членом тайного общества[442]

.

Особенности ареста и заключения в ходе следственного процесса

Арест и заключение подавляющего большинства оправданных в ходе и по результатам процесса фактически ничем не отличались от обстоятельств привлечения к процессу преданных суду и наказанных без суда. Значительная часть представителей группы оправданных оказалась под арестом на Главной гауптвахте Зимнего дворца, а затем содержалась «у дежурного генерала», в здании Главного штаба, а также на других гауптвахтах. Так, после недолгого пребывания на Главной гауптвахте под арестом в Главном штабе оказались А. С. Грибоедов, Н. П. Воейков, И. П. Липранди[443]

.

Местом содержания под арестом менее замешанных, по мнению следствия, гвардейских офицеров были гауптвахты в казармах частей гвардии. Под арестом в казармах Конного полка находился офицер этого полка М. Ф. Голицын. Кратковременный арест и заключение перед оправданием на следственном процессе И. Д. Лужина и A. M. Голицына, очевидно, также связаны с полковыми казармами[444]. На гауптвахте Петровской площади содержался К. П. Миллер[445].