o 8b191ad8675a2039

В корзинке что-то зашуршало.

-Хорошо, - Нур-бану подумала. «Даже если она тоже умрет, ничего страшного. Ты молодец,

милая».

Женщина наклонилась и поцеловала ей руку.

-Скоро, - шепнула Нур-бану. «Потерпи еще немного. У тебя будет все, что ты хочешь».

Марджана заканчивала завтракать, когда в трапезную вошел Селим.

-Не вставай, - махнул рукой муж, и, наклонившись, поцеловал ее в теплый лоб. «Лучше тебе,

я смотрю?».

-Да, - она улыбнулась. «Дети на занятиях, Фарук так рад, что ты ему разрешил верховой

езде учиться, только и говорит: «Я на коне, как папа!»

-Я ж его видел, - Селим рассмеялся. «Ничего не боится, мой сын, да и твой, - он ласково

обнял жену, - тоже. Ну что, - рука мужчины медленно поползла вниз, к груди Марджаны, - как

крови твои пройдут, сделаем девчонку?.

Женщина рассмеялась: «А если мальчишка будет?».

-Еще лучше, - Селим, потормошил ее. «Пойдем, покажу тебе кое-что. Только накидку возьми

кашемировую, на дворе холодно, да и там тоже».

Их сопровождала охрана с факелами. Лестница была крутой, скользкой и Селим заботливо

поддерживал жену под локоть.

-Что тут? – спросила она, оглядываясь на серые камни стен.

-Разное, - коротко ответил Селим. «Долго там не стой, мало ли, – только посмотри, и

отойди». Низкая, тяжелая дверь медленно открылась перед Марджаной.

Девушка висела вниз головой, растянутая на прикрепленных к потолку крохотной камеры

цепях. Между широко разведенных ног жужжала, копошилась черная, шевелящаяся масса.

Краем глаза Марджана увидела несколько ульев, расставленных у стены. Пахло медом и

чем-то еще – сладким, отвратительным, гниющим.

Гречанка открыла глаза, изодранные в клочки, распухшие губы что-то прошептали. Рядом с

Марджаной пролетела пчела и она собрала все силы, чтобы не покачнуться.

-Любимая,- позвал ее муж.

Уже во дворе он, поглаживая рыжую, душистую бороду, рассмеялся: «Ее сначала янычарам

на пару дней отправили, - чтобы из двух дырок у нее одна стала, ну а потом, - он кивнул

головой вниз, - туда».

-Пусть убьют, - не смея взглянуть на мужа, попросила женщина.

-Нет, - покачал головой, Селим и оживился:

- Я велел ту купальню, где эта гадина тебе отраву подсунула, перестроить, - у тебя теперь

будет еще и с морской водой бассейн. И пол подогретый, чтобы зимой не замерзнуть, упаси

Аллах. Дня через три-четыре закончат, - он поднял вуаль и нежно коснулся губами

прохладной щеки Марджаны.

-Спасибо,- сказала она, посмотрев снизу вверх в голубые глаза мужа. «Спасибо, любимый».

Девочка проснулась и поднялась на ложе. Снаружи шумел осенний ветер, гоняя палые

листья. Брат спокойно сопел, свернувшись в клубочек. Серый, предутренний свет заползал в

опочивальню, освещая разбросанные на огромном ковре игрушечные галеры, солдатиков,

лежащего на боку деревянного коня на колесиках.

Ребенок встал, и, подойдя к двери, выглянул наружу. Море бурлило штормом – холодное,

свинцовое, сильный дождь хлестал по темному от воды мрамору террасы.

Рядом с ногой девочки что-то проскользнуло, и она, наклонившись, радостно сказала:

«Ужик!»

Она почти ничего не помнила из той жизни – только нагретую солнцем траву, и девочку, с

которой они играли на лугу, у большой реки. Та была старше ее, с рыжеватыми косами и

васильковыми глазами. Феодосия не боялась змеек, что нежились на летнем тепле, они

были маленькие и безобидные, а девочка, - как ее звали? – убегала от них с криком.

Феодосия смеялась и обвивала змейку вокруг смуглой ручки – как браслет.

Она вообще ничего не боялась - только огня. Где-то далеко, очень далеко была его

пылающая стена , рушащиеся стены домов, серый, клубящийся дым. Матушка говорила,

что тогда она спасла Федосью, заставив ее дышать, но девочка знала – на самом деле

это был он. Мужчина – высокий, смуглый, темноволосый. Он наклонился над ней, и на

девочку повеяло чистым, холодным ветром – будто была она далеко на севере, или в

море. Федосья знала,- то был ее отец.

Змея – небольшая, красивая,- свернулась колечками и зашуршала чешуйками, подняв

изящную голову.

-Здравствуй, ужик! – улыбнулась Феодосия и, присев на корточки, протянула руку вперед.

Женщина, пробормотав что-то, плотнее закуталась в отороченное мехом шелковое одеяло.

За стенами опочивальни свистел холодный, северный ветер.

- Марфа! – услышала она чей-то голос в его шуме. «Беги!» Темный человек ждал ее,