o 8b191ad8675a2039

заслонив собой выход.

Она схватила кинжал, и, обернувшись, ударила туда – раз за разом, слыша хрипы и стон,

чувствуя, как течет теплая, свежая кровь по ее рукам.

Марджана проснулась и, обернувшись на Касю, что мирно спала в углу, посмотрела на свои

испачканные кровью пальцы. Она вздохнула, и, нашарив ногами расшитые сафьяновые

туфли, прошла в умывальную.

Она плеснула холодной водой на лицо и вдруг застыла – из соседней спальни, где ночевали

дети, слышался голос дочери.

Марджана нашарила в постели кинжал,- с тех пор, как ее пытались отравить, она упросила,

Селима вернуть ей оружие, и нащупала на рукоятке клинка золотую фигурку рыси.

В огромном зале было тихо и сумрачно. Янычары охраняли двери снаружи, а здесь, среди

темных колонн, никого не было. Марджана осторожно открыла дверь детской.

Дочь стояла на коленях, с любопытством рассматривая коричневую, блестящую змею.

-Федосья, замри, - спокойно сказала Марфа, и, вспомнив, как учили ее покойный батюшка и

отец Феодосии, метнула кинжал. Змея задергалась, пригвожденная клинком к ковру. Дочь

ахнула, и Марфа, быстро пройдя к ней, зажав ей рот, со всей силы наступила на хребет

змеи. Раздался тошнотворный хруст.

-Мама, - тихо спросила девочка, - ты зачем ужика убила?

-Тихо. Ложись, - Марфа укрыла Феодосию, перекрестив ее, и посмотрела на мирно спящего

сына. «То не ужик был. Закрывай глаза».

Она оглянулась и заметила валяющуюся в углу опочивальни плетеную корзинку. Убрав туда

труп змеи, Марфа нашла на стенке прицепившийся к ней белокурый, длинный волос.

Она встала на колени и приставила к горлу Каси кинжал. Девушка заворочалась и

попыталась присесть.

-Рассказывай, - потребовала Марфа и чуть надавила клинком на нежное, белое горло.

Голубые глаза служанки наполнились слезами.

-Я его ненавижу, - прошептала Кася. «Он убил мою мать».

-Как? – спросила Вельяминова.

-Она была его гездэ, давно еще, как нас только сюда привезли, - всхлипнула полька.

«Понесла от него, а ребенок застрял. Лекари сказали, что это мальчик. Он распорядился, -

Кася уронила голову на колени, и разрыдалась, - ее…, разрезать. Сказал, что один сын ему

дороже, чем сотня женщин. Мама умерла, а там..., у нее была девочка. Тоже мертвая».

-Тихо, - Марфа погладила ее по голове. «И все эти три года ты за мной следила?»

-Да, - Кася не смотрела на нее.

-Что тебе обещали? – спросила Марфа, вглядываясь в невзрачное, курносое лицо девушки.

Внезапно она поняла.

-Она отдаст тебя своему сыну? – усмехнулась женщина. «Мураду?».

Кася закивала головой. «Я буду его третьей кадиной. У меня широкие бедра, я

девственница, мне шестнадцать лет. Я рожу ему здоровых сыновей. Когда ваш сын умрет, -

сказала она».

-Мой сын не умрет,- Марфа поднялась и помолчала. «Скажи…, своей госпоже, что я жду ее

у себя на террасе, как взойдет солнце. И если ты еще раз приблизишься к моим детям, то

взойдешь на брачное ложе слепой и без носа, поняла?».

Кася кивнула.

-Красивый вид, - Марджана посмотрела на рассвет, медленно поднимающийся над

Босфором. «Будет жалко, если погода опять испортится».

-Помнишь, я говорила, что ты неглупа, - высокая, белокурая женщина положила изящную

ладонь на пальцы Марджаны. «Беру свои слова назад. Ты умна. Я тебе помогу, но и ты мне

помоги».

-Как?- спросила та.

-Не задавай вопросов, когда придет время. И говори то, что я тебе скажу, - усмехнулась Нур-

бану. «Делать тебе ничего не придется, не бойся».

-А что Джумана? – кадина все смотрела на окрашенное нежными красками небо.

-Не суди строго женщину, которая потеряла ребенка, ты сама едва этого избежала, -

вздохнула венецианка.

-У нее был муж и сын, там, - она махнула рукой на запад.

-Когда на их деревню напали, сына убили у нее на глазах, а мужа увели в рабство, как и ее.

Она больше никогда его не видела. Она..., - Нур-бану помедлила, – сломалась. Сломанные

деревья чаще гниют.

-И быстрее падают, - добавила Марджана.

-Да, - согласилась старшая женщина. «Джумана не твоя забота. Приходи сегодня ко мне, моя

торговка принесет из города духи, шали, сладости. Поболтаем о том, о сем».

-А как же Соколлу? – зеленые глаза Марджаны вглядывались в море.

-Султаны уходят, великие визири остаются, - венецианка повернулась и добавила, через

плечо: «Не удивляйся, если начнется дождь. Или снег. Зима здесь, - она улыбнулась, -

бывает изменчива».

Эстер Хандали проницательно посмотрела на Марфу и обернулась к Нур-бану.

-Думаю, мы сможем это устроить, - сказала торговка. «Будет немного сложно, но я

постараюсь. После заката доставлю твои, кадина, заказы, - она кивнула венецианке, - и

скажу точно. Деньги? – еврейка не закончила.

-Вот, - Марфа показала страницу из материнской книжки и внезапно увидела в черных,

красивых глазах Эстер огоньки удивления.

-Ну что ж, - торговка поднялась с колен. «Я проверю».

Нур-бану нежно поцеловала Эстер в щеку, и та выскользнула за дверь.

-Ты можешь взять что-нибудь...- Нур-бану повела рукой в сторону двора, - из своего...

-Могу, - Марфа поднялась, - но не хочу.