o c24ec28d571a6d65

Маленькая, стройная женщина в простом, домашнем платье серого шелка вскинула на него

обрамленные темными ресницами глаза, и Джон, найдя в кармане письма, откашлявшись,

покраснев, выдавил из себя: «Меня зовут лорд Джон Холланд, я сын герцога Экзетера, из

Лондона».

- Здравствуйте, - она улыбнулась, чуть присев. «Я синьора Изабелла. Вы проходите,

пожалуйста, вы, наверное, весточку от матушки привезли?».

- Да, - он оглянулся - в комнатах было тепло и уютно, и пахло какими-то пряностями.

-Детям печенье испекла, - она усадила Джона за большой стол красного дерева и сказала:

«Вы тоже берите, и сейчас я вам подогретого вина принесу, на улице сырость такая, хоть бы

высокой воды в этом году не было».

Высокий, крупный рыжеволосый мальчик помялся у входа в столовую и спросил: «Мама, я

математику уже всю сделал, Стефано спит, можно я погуляю, пойду, меня друзья там, - он

махнул рукой на площадь, - ждут».

- А ты бы поздоровался, Пьетро, - ласково сказала мать. «И оденься, как следует,

пожалуйста».

Мальчик протянул руку, и Джон, пожав ее, рассмеялся: «Рад знакомству».

Ребенок убежал, подхватив мяч, и женщина улыбнулась: «Семь лет ему, он родился, как мы

еще в Польше жили. А Стефано – три, этот уже у нас венецианец».

- Я слышал, муж ваш вместе с синьором Антонио Контино этот новый мост возводит, от

Дворца Дожей к тюрьме? – спросил Джон.

- Ой, и не только его, - синьора Изабелла вздохнула, и посчитала на пальцах, - четыре

церкви, два палаццо на Большом Канале, и ремонтов у него – то ли семь, то ли восемь. Я и

не вижу синьора Теодора, он домой только спать добирается, - женщина покраснела.

- Хотите, когда ваш младший проснется, погуляем? – предложил Джон. «Ветер вроде

стихает, да и солнышко выглянуло, маленькому полезно будет».

Она покраснела. «Как утренняя заря, - подумал Джон. «Господи, какая у нее кожа – нежная,

словно сливки».

- Ну, если я вас не стесню, - тихо сказала синьора Изабелла.

- Заодно, - Джон улыбнулся, - я с мальчиками в мяч погоняю. Ну, если они меня примут,

конечно.

«Какой молодой, - подумала Лиза, глядя на приятное лицо мужчины. «Младше меня,

наверное».

- Вам сколько лет? – внезапно спросила она, убирая со стола.

- Двадцать четыре в сентябре будет, - усмехнулся лорд Джон.

-Так я вас старше, мне в мае двадцать четыре, - она остановилась с бокалами в руках и

мужчина, поднявшись, взяв у нее посуду, ласково сказал: «Я отнесу. А вы идите, собирайте

Стефано, - Джон наклонил голову, - он и проснулся уже, слышите».

Он задернул гардины, и, пройдя в столовую, налил себе вина.

- Да, тут мы и сидели, - подумал Джон. Она за книгами пришла, Петрарку тогда взяла и

матушкины стихи. Дети у меня в комнате возились, а она погладила переплет маминой

книги, и сказала: «Я синьору Веронику немножко помню, у нее были очень красивые глаза,

как будто жженый сахар. И от нее всегда пахло лавандой, - Изабелла вдруг повела носом, -

даже сейчас пахнет, как будто она здесь».

- Я тоже люблю лаванду, - Джон снял с очага котелок с ризотто и велел: «Ешьте, грибы

совсем свежие, из Тосканы, я с утра на рынок ходил».

- Вы хорошо готовите, - удивленно сказала женщина.

-Матушка умерла, когда мне пятнадцать было, - вздохнул лорд Джон, - мы остались вдвоем с

отцом и сестрой моей приемной. Отец слуг в Лондоне никогда не держал, по понятным

причинам, - мужчина улыбнулся, - да и матушка в последний год очень слаба была, вот,

пришлось научиться.

- Очень вкусно, - она облизала ложку и, посмотрев на него, сказала: «У вас улыбка, как у

синьоры Вероники. Красивей нее никто не улыбался».

Джон вдруг посмотрел на дверь и, обернувшись, проговорил: «Когда ваш дядя убил герцога

Орсини и привез меня родителям, я думал, что прекрасней матушки никого на свете нет. Я

только потом, много позже, понял, что у нее с лицом».

- И ваш отец ее любил, даже после того, как..., - женщина не закончила.

- После того, как Орсини ее изуродовал. Конечно, - мужчина пожал плечами, - иначе, что это

за любовь? Сказано же, - в богатстве и бедности, в болезни и здравии, до тех пор, пока не

разлучит нас смерть.

- Да,- тихо ответила синьора Изабелла. «Вы же слышали, наверное, моя мать была женой

Орсини, и он убил ее, потому что она любила другого».

- Так не всегда бывает, - светло-голубые и синие глаза посмотрели друг на друга и Джон

повторил: «Не всегда».

- Я потеряла мать младенцем, из-за ее любви, - сухо проговорила женщина. «Я не хочу,

чтобы мои дети осиротели из-за того же. Спасибо вам за книги, лорд Джон».

«И больше она ничего не сказала», - Джон допил вино, и, отставив бокал, пройдя в детскую,

лег в свою старую кровать. Он долго глядел на высокий, расписанный фресками потолок, а

потом, наконец, задремал.

- Пьетро, - сказала Лиза, щурясь от утреннего, яркого солнца,- ты присмотри за Стефано, я

ненадолго в собор зайду.

-Конечно, мама, - нежно сказал мальчик, и, наклонившись к брату, надев ему перчатки,

велел: «Сейчас пойдем на канал, пока мама молится, посмотрим на гондолы, только ты меня

за руку держи, ладно?»

Стефано кивнул, - он тоже был высоким и крепким, по виду – пятилетним, и Лиза,

перекрестив их напоследок, вошла в церковь.