О смерти и умирании

Г.: О да, конечно, мы стали ближе! Как минимум нас сплотила вера. Мы все считаем себя людьми самодостаточными, но когда происходит такое, понимаешь, что ты мало что можешь на этой земле. Я научилась полагаться на Господа, жить одним днем, прекратила строить планы. Сегодня живы, а завтра – кто знает? Вот и говорю – если болезнь мужа смертельна, стало быть, на то Божья воля. Может, наш опыт даст кому-то надежду или укрепит в вере.

Капеллан: Какие у вас сложились отношения с персоналом больницы? Знаю, что вы хорошо общались с другими пациентами. Мы ведь тоже с ними говорили, старались дать надежду их родственникам. Пока слушал вас, вспомнил, что вы рассказывали не так давно. Вы тогда удивлялись, что, общаясь с людьми, испытываете оптимизм. Вы ведь из другого города. Каково вам здесь? Получаете ли какую-то поддержку от персонала больницы? Что чувствуют люди, чей родственник (как ваш муж) так близок к смерти?

Г.: Знаете, я сама по профессии медсестра, поэтому разговаривала с девочками в больнице. Обнаружила, что среди них есть несколько верующих, убежденных христианок. Они говорят, что, если сражаешься за жизнь, не сдаешься, и в то же время полагаешься на Бога – тут нет противоречия. В общем-то, с ними вполне можно общаться. Они очень откровенны, очень открыты. Нравится мне это. Считаю, что родственники больного уже не будут находиться в таком смятении, если им все объяснят, расскажут обо всем, что имеет значение, – пусть даже надежда призрачна. Думаю, при таком подходе люди примирятся с действительностью. Мне в самом деле кажется, что в основном в больнице очень сильная, хорошая команда.

Капеллан: Это только с вашей точки зрения или родственники других пациентов вас поддерживают?

Г.: Да, они со мной согласны.

Капеллан: Они хотят знать правду?

Г.: Да. Вообще родственники многих здешних пациентов считают, что тут замечательно. А уж им ли не знать. Такие в этой больнице отношения. Есть веранды, посетители общаются там друг с другом. Все говорят, место просто чудесное. Врачи, медсестры – все очень толковые.

Доктор: Можно ли здесь что-то улучшить?

Г.: Думаю, каждый найдет, что можно бы исправить. Вот я понимаю, что здесь не совсем хорошо с сестринским уходом. Иногда пациент звонит, но никто к нему не подойдет, а ведь ему очень нужно. Хотя, мне кажется, что во многих больницах так. Есть такой недостаток. Я уже тридцать лет не работаю сестрой, но вижу, что все равно есть изменения. По-моему, тяжелобольным уделяют очень много внимания, даже и без специально обученных сестер.

Доктор: Есть ли у вас еще какие-то вопросы? Кстати, кто рассказал вашему мужу о диагнозе?

Г.: Я сама ему сообщила.

Доктор: Как вы это преподнесли? И когда?

Г.: Через три дня после первой операции. Когда мы ехали в больницу, он попросил: «Если даже у меня онкология, не теряй голову». Так и сказал. Я ему ответила: «Не буду, но никакой онкологии нет». На третий день после операции наш друг – семейный врач – уехал в отпуск. Дело было в июле. Ну, я все мужу и рассказала. Говорю: «Ты ведь хочешь знать, что они там сделали на операции?» Он ответил, что ему никто ничего не сообщал. Ну, я и сказала: «У тебя убрали восемнадцать дюймов нижней части толстой кишки». Он переспросил: «Восемнадцать дюймов? Что ж, хорошо, значит, они сшили края здоровой ткани». Я не стала продолжать тему, пока не приехали домой. Прошло, наверное, недели три после операции. Мы с мужем сидели в гостиной, и я рассказала ему все. Он ответил: «Ну, стало быть, если осталось жить всего ничего, надо использовать это время как можно лучше». Такая вот реакция. Через два месяца он вернулся к работе, а потом мы взяли отпуск. У сына тоже были каникулы, и мы отправились в Эстес-Парк. Время провели потрясающе. Муж даже в гольф играл!

Капеллан: Это же в Колорадо?

Г.: Да. Там родился наш сын. Мы эвакуировались туда, пока муж был на фронте. Полюбилось это место, с тех пор почти каждый год проводим там отпуск. Рада, что удалось там побыть вместе! Такое удовольствие получили… Через неделю муж снова открыл клинику, и тут у него случилась непроходимость кишечника. А на месте удаленной опухоли появилась новая.

Доктор: После этого муж закрыл свой кабинет?

Г.: Он закрывал его всего на месяц с небольшим, перед первой операцией. Потом опять открыл и после отпуска еще поработал неделю. Всего с 7 июля, когда сделали операцию, кабинет работал шестнадцать дней.

Доктор: В каком состоянии сейчас ваш бизнес?

Г.: Кабинет пока не работает, но администратор на связи с пациентами. Все хотят знать, когда возобновится прием. Пока мы… я дала объявление о продаже. Хотим продать, но время сейчас не самое удачное. Был один человек за месяц, приходил посмотреть. Муж сейчас в списке пациентов с критическим состоянием, поэтому домой уехать не могу. А дел дома по горло! Сын мотается туда-сюда.

Доктор: Что он изучает в колледже?