О театре и не только

Ханташов Владимир Дмитриевич окончил Ленинградский театральный институт, художественно-постановочный факультет у народного артиста СССР Н.П.Акимова. В театре проработал более 30 лет и оформил много спектаклей, занимался иногда и режиссурой. В спектакле «Кенз байн» Володя никак не мог найти решение сценографии. Я ему подсказал и настоял, чтобы он оформил спектакль камышом. Так родились вставки из камыша, которые варьировались как улица, дом и пр. Сочинить, сотворить спектакль, найти визуальное решение, его образ – этот процесс сочиняется вместе с художником. Не всегда шло гладко. Володя иногда был упёртый, и однажды найденное решение не всегда бывало удачным, поэтому приходилось настаивать на более приемлемом. Творчество не всегда идёт параллельно. Иногда мы делаем зигзаги, ошибаемся. Но рождение спектакля – это всегда поиск. Тандем может не получиться, даже если совпадают мировоззрение и характеры. Сотворчество – это притирание и нахождение единого решения спектакля. Сшибка характеров в творчестве – это нормальное явление, но надо стараться избегать этого. Во главу угла надо ставить работу, а не выпячивать характер и своё я. Стараться находить общий язык с малыми издержками. Но это зависит от мировоззрения и от характера творца.

Художник должен придумать такую сферу в пространстве, чтобы это было образно, экономно, из какого материала, чтобы технически быстро варьировать и т.д. В нашей «могучей, кипучей вселенной» надо иногда быть изворотливым, проворным и фантастичным. Надо чувствовать время и новизну. Но как бы там ни было, телега театральной жизни иногда вывозила и на торную дорогу. Художники театра, как и актёры, и все другие творцы, своими мыслями, трудолюбием вносили лепту в движение вперёд Калмыцкого драматического театра.

Театр – это странное семейство

В театре всегда чувствуешь себя бойцом среди других бойцов-актеров, художников, творцов. Режиссеру нужно выходить каждое утро на работу и вбивать голой рукой гвозди, обнажать нервы и физически чувствовать себя сильным. Хотя к концу репетиции чувствуешь себя измочаленным. Режиссер – это толкователь. Режиссер – это источник энергии, он передает актерам импульс, но ошибка, когда внутренний «мотор» на репетициях и в отношениях с людьми. Часто, когда заходишь в «мотор», в гнев, трудно бывает из него выйти. Если нервы не контролируются интеллектом, а только голые нервы, то можно нажить себе врагов, спровоцировать актерский внутренний Везувий, тогда туши лампу. Иногда у меня, когда я не дружу с умом, интеллектом, выплескиваются «нежные» слова – шмонди, волопасы. Это значит, я вышел из орбиты парламентских выражений. Хотя в парламенте выражаются и покруче. Когда словесный Везувий затухает, через некоторое время я могу этому творцу рассказать байку или пригласить в буфет. Режиссер в 100 раз обостренней актера. Актер выплескивает эмоции на репетиции наружу, ему легче, а у режиссера этот эмоциональный процесс внутри. Вспоминаю репетиции Товстоногова Г.А. Постоянно с сигаретой во рту, внимательно следит за актером, повторяет слова актера, улыбается или негодует, как актер. Товстоногов сопереживает и идет за внутренним состоянием актера. Но не все режиссеры так нервно воспринимают работу актера. Режиссер должен видеть и тех, кто не говорит текст. Режиссер должен следить и за общей атмосферой сцены и т.д. Товстоногов был диктатор, но у него была гуманная, человеческая диктатура. Он беспочвенно не кричал. У него в театре громко говорить, тем более кричать – нонсенс. Ведение репетиций приходит с годами. Опыт – второй разум. Приобретенный.

Я не люблю нелюбознательных актеров, не читающих классику, периодику, прессу. Чтение – это повседневная еда ума. Актер не читающий – это творец, закрывающий себе горизонт, это творец, топчущийся на приобретенных когда-то знаниях, отсюда конфликты и, в последствии, кризис внутри себя.

Поведение режиссера с актерами – это целая наука. Задание режиссера должно физически войти в психофизику актера. Режиссеру надо мыслить действенно – психофизически. Замысел спектакля режиссер тоже должен высказать конкретно, зримо, просто. Надо построить кардиограмму жизни образа или спектакля. Каждый режиссер работает по-своему. Но есть законы режиссуры, о которых Станиславский не написал. Есть система Станиславского «Работа актера над собой», но нет режиссерской системы, закона, чтобы режиссер работал профессионально. Но об этом как-нибудь в другое время, в другом месте.

Что общего было у актеров довоенного выпуска студий? Это артисты Астраханского техникума искусств и выпускников ГИТИСа 1941 года. У актеров был опыт работы до войны, выпускники ГИТИСа не успели потрудиться и года. До 1943 года 20 актеров обоих выпусков давали концертные программы в районах Калмыкии. Астраханским выпускникам повезло больше – они проработали чуть более пяти лет.