Обратный отсчет: Тлакантский синдром

Станция до сих пор молчала. Гедимин думал о ликвидаторах Хродмара, наконец-то занявшихся именно своей работой (вряд ли только они ей рады…), о треснувшем куполе («А без меня, удара о мою броню, выстоял бы?»), о восстановлении энергоблока («Не останется же Маккензи без лишнего дохода!»)… Через час у двери засверкал проблесковый маячок. Вошли двое, медик и патрульный в пехотной броне. Второй молча взял Гедимина на мушку.

— Ложись, — скомандовал медик, продевая цепочки в крепления под койкой. — Был приказ тебя зафиксировать.

«Фиксировали» аккуратно, но крепко — магнитные браслеты на руки и ноги, полоса поперёк груди — поверх медицинского «корсета»…

— Да хватит уже выделываться, — буркнул медик, покосившись на патрульного.

— Я выполняю приказ, — отозвался тот, но станнер всё-таки опустил.

— Спасибо, — раздался снаружи незнакомый резкий голос; говорила «макака». — Можете идти. Вас вызовут, если понадобится. Маккензи, вы можете присутствовать.

В отсек вошли два «Хоппера» полицейской расцветки. За ними, на редкость застенчиво, — Кенен Маккензи. Он устроился на стуле в самом дальнем углу. Один из «Хопперов» встал так, чтобы видеть и его, и распластанного Гедимина, другой мазнул по лицу ремонтника лучом считывателя.

— Гедимин Кет? Это вы взорвали реактор?

— Я ничего не взрывал, — процедил сармат; глаза сами сошлись в чёрные щели. «Допросы, чтоб их… он ко мне тоже будет таскаться, как шериф Кларка?»

— Кто допустил вас на второй энергоблок ИЭС «Налвэн»? — спросил «Хоппер».

— Сам вошёл, — отозвался Гедимин. В мозгу мелькнуло что-то про «не болтать лишнего» — и тут же угасло.

— И в активную зону реактора — тоже сами? Какой проходной двор у вас на атомных станциях…

Последнее, похоже, адресовалось Маккензи. Лица сармата Гедимин не видел — но, скорее всего, оно даже не дрогнуло.

— Была авария, — буркнул Гедимин. — Что мне, стоять⁈

— По отчётам дежурных служб, аварии не было до вашего вмешательства, — отозвался допросчик. — Итак, зачем вы взорвали реактор?

— Я его не взрывал, — процедил Гедимин. — Будешь слушать — расскажу, что было.

Допросчик переглянулся со вторым «бабуином», тот тронул какую-то кнопку на смарте.

— Пожалуйста, начинайте.

— Станция жаловалась, что ей жжёт лапу… — начал было Гедимин, сообразил, что брякнул лишнего — и что прикусывать язык уже поздно, только зря будет болеть и чесаться. — Я увидел, что к энергоблоку идут ремонтники. Собираются войти в реактор, но не хотят. Пошёл с ними на БЩУ…

— Куда? — переспросил допросчик.

— Блочный щит управления, — ровным голосом пояснил Маккензи. — Оттуда операторы управляют энергоблоком.

— Спасибо. Реакция ремонтников и операторов на ваше появление?

Гедимин хотел пожать плечами, но лёжа было неудобно.

— У них из реактора лезли нейтроны. И перегрев был на двух сборках. Было не до меня. Я же сказал — авария…

— Продолжайте, — только и ответил «Хоппер».

— Ремонтники хотели идти только в заглушенный реактор. Я сказал, что пойду. Меня пустили. А внутри… — Гедимин сузил глаза, вспоминая, как со сборки на сборку «перетекало» белесое свечение. — Одна из сборок была… там ирренций сменил свойства. Реакция пошла не на омикрон-квантах, а на тепловых нейтронах. Прямо в металле. Я разделил твэлы, чтобы не обменивались, — без толку. В металл не влезешь. Только убрать поражённую сборку… и ещё две — на них перекинулось.

— И из этих соображений вы выдернули кусок реактора? — уточнил допросчик.

— Сборку. Топливную сборку, — Гедимин подавил раздражённый вздох. — Её надо было выкинуть вон. Реактор успокоился бы. А эти болваны сбросили стержни…

— То есть? — «Хоппер» взглянул на Маккензи.

— Опустили аварийные стержни в реактор. Остановили, заглушили его, — прежним ровным голосом пояснил тот.

— Хм. Остановка реактора. Она ведь прекращает все… внутренние проблемы? — допросчик повернулся к Гедимину. Тот мотнул головой.

— Там ипроновые стержни. Реакцию на омикрон-квантах гасят. А на нейтронах — нет. Её не должно там быть. Физически. Поэтому ничего не предусмотрено…

— Не должно быть физически? — человек перевёл взгляд на Маккензи. Тот слегка наклонил голову.

— Я не эксперт в физике реактора, мистер Эттвуд. Но это первый подобный случай за двадцать лет. На наших станциях не используются реакторы на нейтронах, это старая модель.

— Понятно… — похоже, «бабуину» уже стало не по себе от ядерной физики. — Ладно. Гедимин Кет, вы свои соображения изложили. Вы готовы подписаться под каждым словом?

— Я говорил, что было, — буркнул сармат. — Отстегни руку — подпишусь.

— Пожалуйста, — «Хоппер» ослабил браслет ровно так, чтобы Гедимин мог приподнять кисть, и показал ему записи на голографическом экране. — С ваших слов записано верно?

«Макака», и правда, нигде не наврала — ничего не выкинула и от себя не добавила. Гедимин прижал палец к месту для подписи. Передатчик пискнул.

— Через два часа его сопроводят в Стэнфорд, — «Хоппер» повернулся к Маккензи, уже поднявшемуся на ноги. — Тюремная больница, отдельный отсек. Спасибо за содействие, мистер Маккензи.

— Рад помочь исполнению закона, — отозвался тот. — Скажете что-нибудь, мистер Эттвуд?