Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Если мы сообразим на основании рассмотренных известий, кто имен­но оказался против Бориса, то поймем всю трудность и щекотливость его положения. Ему пришлось соперничать и бороться со своими былы­ми друзьями. Мы отметили в своем месте, что за много лет до злополуч­ного 1598 года образовался интимный дворцовый кружок, связанный "завещательным союзом дружбы" и состоящий из Романовых и Годуно­вых с примыкавшими к ним Щелкаловыми. Этот-то кружок и рассорился из-за вопроса о престолонаследии. В 1593-1594 году изменил Годунову А. Щелкалов, а в 1598 году "изменили" и Романовы. Таким образом не старое титулованное боярство, очнувшись от ужасов иоанновой опрични­ны, подняло свою голову, чтобы посадить на престол человека "великой породы" от колена Рюрикова, не политическая партия пыталась, возведя на трон своего вожака, захватить власть и силу в государстве. Нет. здесь боролись отдельные семьи и лица. С одной стороны, столкнулись из-за власти и сана верные слуги только что усопшего господина и старые друг другу приятели, умевшие много лет в согласии делить милости и ласку своего общего хозяина и родственника, московского государя. А с другой стороны, ничтожный, хотя и умный, авантюрист и смутьян, каким был Вельский, так много обязанный Годунову, заслышав о смерти нелю- бившего его царя Феодора, явился в столицу с толпою челяди, готовый при случае погубить своего милостивца и захватить власть в свою поль­зу. Поставленный лицом к дицу с такими противниками, Годунов не мог, не роняя достоинства своей власти и не вредя самому себе, мстить им за то, что они не хотели его избрания или могли быть сами избраны вместо него. Против старых бояр можно было бы воскресить забытый террор в интересах якобы государственного порядка, против партии была бы воз­можна открытая борьба, а против отдельных лиц и семей была возмож­на одна низкая месть. Годунов не уронил себя до того, чтобы тотчас на нее решиться, но не был в состоянии и совсем от нее отказаться. Он ждал случая, который помог бы ему предъявить к Романовым и Вель­скому какое-либо серьезное обвинение, и, дождавшись, не пощадил их. Мы не знаем, были ли они на самом деле виноваты в том, в чем их обви­нили гласно и в чем тайно заподозрили, но можем не сомневаться отно­сительно того, что они были действительно враждебны Годунову и что, ссылая их, Борис разделывался с виднейшими представителями оппози­ции, работавшей против него и до и после его избрания.

Очень темно это дело (мы думаем, что это было одно дело) о ссылке Бельского и Романовых и вместе с тем об отставке Василия Щелкалова. Все опалы и розыски последовали, кажется, одновременно - в старом 7109 году. Но предлоги для обвинения этих лиц были взяты разные. Вельский пострадал по тому поводу, что неосторожно держал себя в по­строенном им по поручению Бориса городе Цареве-Борисове. Назначе­нием этого городка была защита бродов на Сев. Донце, близ р. Оскола. Здесь был предельный пункт, которого достигло тогда на юге москов­ское правительство, и самое назначение Бельского на далекий юг, в ди­кое поле, было уже своего рода ссылкою, только без явной опалы. Но Вельский не смущался этим. Он начал работы своим "двором" и велел всей рати делать "с того образца". Его "двор", люди и холспи, опять бы­ли на виду в Цареве-Борисове, как ранее, в 1598 году, были они на виду в Москве, куда Вельский привел "великий люд" свой на царское избра­ние. А кроме того, возбуждала подозрение та приветливость, с какою Вельский относился ко всей "рати", посланной с ним в новый город. Он ее поил, кормил, давал ей деньги, платье и запасы. Его, конечно, славо­словили, а он, по слухам, величался, говоря, что царь Борис на Москве царь, а он царь в Цареве-Борисове. Так, по крайней мере, было донесено Борису. В Борисе, по словам Тимофеева, уже было готово подозрение против Бельского, что он желает царства, поэтому Борис дал веру доно­су. Ёельского схватили, лишили сана, "изринули от среды синклитства", конфисковали его имущество, распустили его двор, как это всегда быва­ло при опалах, и, наконец, подвергли "позорной казни", какою казнили "по городам" злодеев и разбойников, т.е. телесному наказанию. Унизив так "желателя царства", Борис сослал его в низовые города в тюрьму.