Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Таким образом, на первый взгляд представляется бесспорным, что бо­ярская дума обстоятельствами была приведена к некоторому самоуправ­ству и объявила за собою такие полномочия, каких, пожалуй, и не имела. С нашей точки зрения, она не могла действовать именем государства, ес­ли не собрала в Москву выборных из городов, а она сама, уже совершив избрание королевича, признавалась, что "из городов посяместа никакие люди не бывали". Однако приложимы ли наши мерки к понятиям того времени и можно ли обвинить бояр, безо всякой оговорки, в том, что они пошли на открытую ложь, когда говорили и писали, что королевич из­бран не ими одними, а "всякими людьми"? Думаем, что нет. Сохранились некоторые указания на то, что бояре не были столь легкомысленны и лживы в деле такой исключительной важности, как избрание царя. Если им и не удалось собрать в столицу выборных представителей земщины, они все-таки сохранили возможность прибегнуть к старому порядку со­ставления "совета всея земли" на начале представительства не по зем­скому выбору, а по правительственному избранию. Можно не сомневать­ся, что они так именно и поступили. В грамотах из Москвы, которыми объявлялось избрание королевича, находим заявление, что бояре, князь Мстиславский "с товарищи", действовали "всем Московским государст­вом, советовав со святейшим с Ермогеном патриархом всея Русии, с мит­рополиты и с архиепископы и со всем освященным собором, с бояры и с окольничими и с дворяны и с дьяки думными, и с стольники и с стряпчими и с дьяки, и с дворяны и с детьми боярскими, и с гостьми и с торговыми людьми, и с стрельцы и с казаки, и со всякими служивыми и с жилецкими людьми всего Московского государства". Такой перечень московских чи­нов, обычно призываемых на земские соборы, приводится не в одной, а во многих грамотах семибоярщины; некоторые же грамоты составлялись прямо от лица этих чинов, в числе которых были называемы не один раз и "дворяне из городов". Можно даже утверждать на основании одной ча­стной разрядной записи, что эти городские дворяне были из тех, "которые служат по выбору", т.е. принадлежа к городскому списку, служили, одна­ко, не со своим "городом", а с московскими дворянами в самой Москве. Так обнаруживается возможность существования в Москве совета всех чинов, своего рода земского собора, которому седмочисленные бояре предъявили дело о царском избрании и об условиях принятия королевича на московский престол. Но эта возможность станет для нас действитель­ностью, если мы вдумаемся в состав посольства, отправленного в сентяб­ре 1610 года из Москвы к Сигизмунду по Смоленск по делу об избрании Владислава. Известен список лиц, вошедших в свиту главных послов. Соб­ственно прслами были от освященного собора митрополит Филарет и от думы по человеку из каждого думного чина, - боярин князь В.В. Голи­цын, окольничий князь Д.И. Мезецкий, думный дворянин В.Б. Сукин и думный дьяк Томило Луговский. Это были послы от высшего московско­го правительства. С состоявшим при них дьяком Сыдавным Васильевым они представляли уполномоченную для переговоров коллегию, на имя которой были составлены верительные грамоты к королю и королевичу. При послах состояли: представители московских придворных чинов и московских дворян, всего семь человек; затем "дворяне с городов", всего около 40 человек из 34 уездов (от Галича до Орла и от Великого Новго­рода до Рязани); стрелецкий голова и семь стрельцов московских; не­сколько "приказных людей", подьячих; один гость и пять торговых лю­дей; наконец, "дворцовые люди", чарочник и сытник. Это был как бы маленький земский собор. Если бы к данной наличности городских дво­рян, стрельцов и торговых людей присоединилось то число духовных лиц, думных и придворных людей, дворцовой служни и гостей, какое обыкно­венно созывалось в XVI веке в царские или патриаршие палаты на зем­ские соборы, то образовался бы нормальный состав тогдашнего земского собора. Это обстоятельство позволяет высказать мысль, что в 1610 году в Москве действительно существовал организованный для царского из­брания земский собор, хотя, быть может, и не такого состава, какой был желателен боярам. От этого собора "от всея земли", как выражался под Смоленском князь В.В. Голицын, были отправлены под Смоленск, во- первых, поголовно малочисленные сословные группы и, во-вторых, по выбору представители групп многочисленных. Таким образом, к королю поехала значительная часть земского собора - факт, повторение кото­рого наблюдается в 1613 году, когда избравший царя Михаила собор пере­ехал почти весь к новому государю и был с ним и на его "походе" к Моск­ве. Эта мысль о соборе 1610 года не кажется нам окончательно доказан­ною, но предпочтительнее верить ей, чем тому, что бояре, громко ссыла­ясь на общий "совет и приговор", брали на душу ничем неприкрытую ложь. Такое толкование было бы не только легко, но, пожалуй, и лег­комысленно189.