Одиссея капитана Блада

скажешь?Дон Эстебан провел языком по сухим губам и дрожащей рукой вытер пот,выступивший у него на лбу. Он в отчаянии взглянул на отца, словно умоляя егосказать что-нибудь, но дон Диего продолжал молчать. Юноша всхлипнул, и изего горла вырвался звук, похожий на рыдание.

– Я… согласен, – ответил он наконец и повернулся к испанцам. – И

вы… вы тоже согласны! – с волнением и настойчивостью произнес он. – Радидона Диего, ради меня, ради всех нас. Если вы не согласитесь, то с нами

расправятся без всякой пощады.Поскольку дон Эстебан дал согласие, а их командир не приказывал имсопротивляться, то зачем же им было проявлять какой-то бесполезный героизм?Не раздумывая, они ответили, что сделают все, как нужно.Блад отвернулся от них и подошел к дону Диего:

– Очень сожалею, что я вынужден оставить вас на некоторое время в

таком неудобном положении… – Тут он на секунду прервал себя, нахмурился,внимательно поглядел на своего пленника и после этой едва заметной паузыпродолжал: – Но я думаю, что вам уже нечего опасаться. Надеюсь, худшее не

случится.Дон Диего продолжал молчать.Питер Блад еще раз внимательно поглядел на бывшего командира "СинкоЛьягас" и затем, поклонившись ему, отошел.Глава XII. ДОН ПЕДРО САНГРЕ note 42Обменявшись приветственными сигналами, "Синко Льягас" и "Энкарнасион"легли в дрейф на расстоянии четверти мили друг от друга. Через этопространство покрытого рябью и залитого солнцем моря от "Синко Льягас" к

"Энкарнасиону" направилась шлюпка с шестью гребцами-испанцами. На корме сдоном Эстебаном де Эспиноса сидел капитан Блад.На дне шлюпки стояли два железных ящика, хранивших пятьдесят тысячпесо. Золото во все времена было отличным доказательством добросовестности,а Блад считал необходимым произвести самое благоприятное впечатление.Правда, люди Блада пытались доказать ему, что он слишком уж усердствовал вобеспечении обмана, однако он сумел настоять на своем. Он взял с собой такжеобъемистую посылку с многочисленными печатями герба де Эспиноса-и-Вальдес,адресованную испанскому гранду, – еще одно "доказательство", поспешно

сфабрикованное на "Синко Льягас".В немногие минуты, оставшиеся до прибытия на "Энкарнасион", Блад давал

последние указания своему молодому спутнику – дону Эстебану, который,

видимо, все еще колебался в чем-то и не мог решиться высказать вслух своисомнения.Блад внимательно взглянул на юношу.

– А что, если вы сами выдадите себя? – воскликнул тот.

– Тогда все закончится крайне печально для… всех. Я просил твоего

отца молиться за наш успех, а от тебя жду помощи, – сказал Блад.

– Я сделаю все, что смогу. Клянусь богом, я сделаю все! – с юношеской