Однажды на том берегу…

– Вы сказали, что он болен. Чем и насколько серьезно? – растерянно спросил Ерболат.

– Мне говорили, но я даже вслух повторить это боюсь, чтобы не навлечь неприятности. В общем жаман ауру, какая-то плохая болезнь, видимо серьезная. Не может ничего кушать. Врачи сказали, теперь жизнь его поддержать может только шубат, верблюжье молоко. Ведь многие в наших краях разводят верблюдов. Многие, но только не твой отец. Он обратился к своему старшему брату Сакену, у которого скоту счета нет. И тот отказал со словами «Сколько можно, мы и так всю жизнь тебе на все твои мероприятия даем скот, а ты на старости так и не нажил ничего». Ойбой! Речь шла лишь об одном-единственном верблюде, и то на время лечения.

Она сказала это так жалобно, словно тогда все же вышла за него замуж, и они прожили вместе много лет, а сейчас этот больной человек, ее муж, лишен поддержки и помощи родни… Ерболат мотнул головой, прогоняя странное видение, и спросил:

– Но почему дядя отказал отцу? Пожалел одного верблюда?

Сауле-апа вздохнула:

– Кто его знает? У всех его братьев всегда был какой-то достаток, свой дом, скот, а у отца твоего с Жансаей даже своего жилья нет. Коммунистом он был честным. Куанткан, конечно, сильно обиделся на братьев. Недавно собрал всех и высказал все накопившиеся на родню обиды. Что из-за них он бросил любимую жену с ребенком, чтобы их на фронт не забрали, из-за них он сломал свою судьбу и судьбы своих детей. Теперь после смерти он требует похоронить его не рядом с родней, а там, где жила его младшая жена Токжан с детьми. Он запретил Жансае присутствовать на своих похоронах, в общем, разругался в пух и прах со всеми и уехал с Токжан в дальний рыболовецкий поселок. Тебе нельзя медлить, надо ехать к нему в больницу.

Ерболат уже не скрывал перед тетей своих слез. В кухне за занавеской всхлипывала Фариза.

– Не плачь. Пойми, тьма имеет предел, преодолима любая грусть, если ты успеешь построить мостик к своему отцу, – тихо сказала Сауле-апай. – Ты уже осмелился в одиночку встать в полный рост, тебе лишь осталось дотянуться рукой до счастья.

Ерболат воскликнул:

– Но почему вы, апай, это делаете для меня, для него? Ведь он так с вами обошелся…

Она не сразу ответила ему, словно что-то вспоминала и решала сказать или нет.

– В моем возрасте я уже не коплю обиды. Боюсь не успеть простить. Все дело в том…Я любила Куанткана, раскаляясь изнутри добела от горя и ревности. Но это было давно. Сейчас мне кажется, что я прожила не свою жизнь. Что я могла бы сделать для него то, чего не сделала ни одна из его жен. Я давно уже смирилась со своей участью, но по-прежнему забочусь об этом человеке… И о тебе, его сыне.

Ерболат не выдержал. Он выскочил во двор, на свежий воздух, чтобы собраться с мыслями. В ушах гудело, а на сердце лежал огромный мешок, в котором перекатывались камни сомнений, обид, разочарований в себе, в отце, в своей жизни и во всем, что он делал до этого вечера, пока не приехала тетя.

Небо было уже засеяно звездами, луна ярко освещала все вокруг. Стояла тишина, лишь издалека доносился лай собаки. Всё вокруг словно затаилось от рассказа гостьи, ожидая развязки.

Фариза тихо подошла к нему сзади и обняла.

– Все будет хорошо, – прошептала она.

Дома Ерболату было уже постелено на полу в кухне, он лег и быстро уснул, изнуренный переживаниями. В большой комнате на кровать легли сын с дочкой, а Фариза и Сауле-апа устроились на полу. Свет погасили, но женщинам не спалось. Тетя вздыхала и переворачивалась с бока на бок, потом поднялась и просто сидела, глядя в окно на звездное небо и луну.

– Вам не спится? Вы хорошо себя чувствуете, апай?– шепотом спросила Фариза.

– Да ничего, просто бессонница замучила в последнее время. Вот полечусь в санатории, и все наладится.

Фариза тоже не могла уснуть. Это была первая родственница со стороны мужа, которая не просто интересовалась их с Ерболатом жизнью, но и сама была откровенна с ними. И молодая женщина решила, воспользовавшись моментом, поделиться одним странным случаем из своей жизни, о котором никому никогда не говорила.

– Сауле-апай, когда вы рассказывали о жизни отца Ерболата, я вспомнила об одной забавной встрече много лет назад, когда мы только решили пожениться. Хотела вам рассказать.

– Да, давай, дочка, раз мы все равно не спим, – Сауле легла на свое место и повернулась лицом к Фаризе, чтобы лучше слышать.

– Однажды я и моя вторая сестра решили прокатиться по канатной дороге, которая проходит около нашего дома, вы ее видели, наверное?

– Ой, она меня так напугала сегодня… Эта ваша канатка…