Охота на крокодила

На припортовой улице я прицелился к высокому столбу, на котором роились сразу четыре ярких фонаря, проехал мимо него метров тридцать и резко ударил по тормозам. «Двойник» оказался не промах: мой коварный замысел был разгадан, держать дистанцию он не стал, а, напротив, поддал газу, проскочил осветительный столб и встал в десяти метрах за моей спиной. Это было весьма мудро с его стороны. Весь его «Ниссан» оказался в моих зеркалах в классическом киношном контражуре, отчего контур внедорожника стал различим еще отчетливее, но мрак за его лобовым стеклом только сгустился.

Я дал задний ход и встал в пяти сантиметрах от его переднего бампера под комариный писк «тревожного» парковочного сигнала, обеспокоенного препятствием на пути моей машины. «Двойник» не шелохнулся, и приближение к нему вплотную визуального эффекта не возымело. Пылающий рыбий жир ночных фонарей по-прежнему обтекал черный силуэт внедорожника, и в его салоне сохранялась абсолютная темнота.

Правой рукой я нащупал под мышкой пистолет, вытащил его и резким рывком открыл свою дверь. Русским водителям, я так подозреваю, потому и нравятся наши праворульные машины, что из них они сразу попадают на тротуар, что в российских условиях нерегулярности очистки дорожного полотна от снега, слякоти и грязи или полного отсутствия этой очистки не надо бояться возможности оказаться по колено в снежной каше или быть забрызганным с ног до головы осенней бурой мерзостью, вырвавшейся из-под колес объезжающего тебя на полном ходу автомобиля. Качество и надежность наших машин – дело, безусловно, важное, но все-таки для русского человека второе. Главное: дверь открыл – и сразу ступил на тротуар, не боясь за драгоценную обувь, а корпус твоей, как они тут все выражаются, «японки» защитит тебя от орошающего окрестности всякой дорожной гадостью очередного водителя-джентльмена, которыми русская земля, как известно, славится и полнится.

Едва я выпрыгнул на потрескавшиеся воспоминания об асфальте, как «двойник» дал задний ход, миновал осветительный столб и остановился метрах в ста от меня, опять не прояснив картины за своим лобовым стеклом. Я огляделся по сторонам в поисках нового источника его беспокойства. Никаких полицейских «уазиков» теперь вокруг не наблюдалось, но зато впереди, по ходу моего движения, сияло желтыми окнами трехэтажное здание, к которому вела у меня над головой черная стрелка на белой табличке «Ванинская таможня». Задерживаться под черной стрелой я не стал, прыгнул обратно в «Патрол», резко развернулся и помчался по встречной к «двойнику».

Тот в который уже раз показал, что, несмотря на свое явное нежелание вступать со мной в контакт в зонах досягаемости ванинских силовиков, водительского соображения у него явно в достатке. Он дождался, когда я окажусь на противоположной стороне улицы, метрах в десяти от него, и, прочитав на этом коротком расстоянии мои шальные мысли, заставившие меня дать влево и упереться в него лоб в лоб, нажал на газ на мгновение раньше моего поворота руля влево. Разминулись мы в миллиметре друг от друга, и эта смахивающая уже на откровенный ночной интим близость не дала мне возможности заглянуть за его левое переднее стекло. Инстинкт самосохранения взял свое, и мне пришлось сконцентрироваться на том, что находится впереди меня, а не слева.

Впереди же теперь была пустота, а через пару секунд, пока я выравнивал свой «Патрол» параллельно обгрызенному временем бетонному бордюру, мне в зеркало заднего вида ударила пара хорошо уже знакомых фар. «Двойник» смог развернуться и пристроиться к моей корме быстрее, чем я выполнил свой нехитрый маневр. Конечно, я быстренько оправдался перед самим собой за медлительность, успокоив взъерепенившуюся было совесть тем фактом, что парковаться вдоль тротуара мне пришлось при помощи правого руля в условиях малознакомого правостороннего движения, но совесть, а заодно и все роившиеся в голове бестелесные силы это смешное объяснение отвергли. Продолжать поиски других, более веских, аргументов в свою пользу было глупо: за спиной маячил мой материализовавшийся «двойник», и логичнее было немедленно наладить контакт именно с ним, а не со своим выходящим из-под контроля от растущей ночной усталости сознанием.