Оливер Твист

А на другое утро разнесся слухъ, что въ Кингстон забрали въ тюрьму двухъ мужчинъ и мальчика, арестованныхъ при подозрительныхъ обстоятельствахъ. Мистеры Блэтерсъ и Деффъ отправились поэтому въ Кингстонъ. Однако по разслдованіи оказалось, что подозрительныя обстоятельства заключались только въ томъ, что людей нашли спящими подъ стогомъ сна, каковая провинность, несмотря на всю ея тяжесть, наказуется только тюремнымъ заключеніемъ, и съ точки зрнія англійскихъ законовъ, столь любвеобильныхъ по отношенію ко всмъ подданнымъ короля, не считается, при отсутствіи прочихъ уликъ, достаточнымъ доказательствомъ, что спавшій или спавшіе совершили кражу, сопровождавшуюся насиліемъ, и за это подлежатъ смертной казни. И мистеры Блэтерсъ и Деффъ вернулись ни съ чмъ.

Посл нсколькихъ новыхъ допросовъ и еще большихъ разговоровъ мстный судья взялъ съ мистриссъ Мэйли и мистера Лосберна совмстную подписку, что Оливеръ при первомъ требованіи предстанетъ передъ лицомъ властей, а гг. Блэтерсъ и Деффъ, вознагражденные парой гиней, вернулись въ Лондонъ, разойдясь во мнніяхъ о предмет своей экспедиціи: послдній джентльменъ, зрло обсудивъ вс обстоятельства, склонялся къ убжденію, что виновникомъ покушенія является Петъ, тогда какъ первый былъ расположенъ приписать всю заслугу взлома великому мистеру Конкею Чикуиду.

Оливеръ между тмъ постепенно оживалъ и выздоравливалъ, благодаря общимъ заботамъ мистриссъ Мэйли, Розы и добраго мистера Лосберна. Если пламенныя молитвы, возносящіяся изъ обильныхъ благодарностію сердецъ, слышны на неб, - а къ чему были бы молитвы, если бы он не были слышны? — то благословенія, призывавшіяся на этихъ людей сиротою-мальчикомъ, должны были оснить ихъ души, наполнивъ ихъ миромъ и счастіемъ.

XXXII. Глава о счастливой жизни, которая началась для Оливера среди его добрыхъ друзей

Болзнь Оливера однако была не пустяшная, и онъ немало помучился. Въ добавленіе къ страданіямъ перебитой руки явилась лихорадка, какъ слдствіе того, что ему пришлось нсколько часовъ проваляться въ холод и сырости; это недомоганіе длилось нсколько недль и сильно изнурило его. Но наконецъ онъ началъ медленно поправляться, и иногда со слезами на глазахъ говорилъ, какъ глубоко онъ чувствуетъ доброту ухаживающихъ за нимъ, и какъ онъ горячо надется, что, ставъ бодрымъ и здоровымъ опять, онъ сможетъ сдлать что нибудь для доказательства своей благодарности — что нибудь такое, въ чемъ они увидли бы любовь и преданность, наполняющія его сердце, что нибудь, хотя бы и самое незначительное, но могущее ихъ убдить, что добросердечіе не затрачено ими понапрасну, но что бдный мальчикъ, котораго ихъ милосердіе спасло отъ гибельной обстановки и быть можетъ отъ смерти, всмъ сердцемъ и всей душой желаетъ служить имъ.

— Бдняжка! — сказала Роза, когда однажды Оливеръ старался пролепетать безкровными губами слова благодарности. — Если теб этого хочется, то теб еще представится много случаевъ быть намъ полезнымъ. Мы подемъ на дачу и тетя ршила взять и тебя. Спокойная мстность, чистый воздухъ и вс наслажденія и красоты весны возстановятъ твои силы въ нсколько дней. Мы будемъ давать теб сотни порученій, лишь бы это тебя не безпокоило.

— Это не будетъ меня безпокоить! Ахъ, дорогая леди, если бы только я могъ трудиться ради васъ! Если бы я могъ доставлять вамъ удовольствіе, поливая ваши цвты, или присматривая за вашими птичками, или бгая цлый день, чтобы сдлать васъ радостной — чего бы я не далъ за это!

— Теб ничего не придется отдавать, — улыбнулась миссъ Мэйли:- потому что, какъ я уже сказала, мы будемъ возлагать на тебя сотни порученій, и если ты приложишь хотъ половину того старанія, которое общаешь, то ты доставишь мн дйствительно большую радость.

— Радость? — вскричалъ Оливеръ. — Какая вы добрая, что говорите это!

— Да, я даже не могу выразить теб, какое счастье ты мн можешь доставить, — отвтила молодая двушка. — Мысль, что моя дорогая добрая тетя спасла кого бы то ни было отъ того ужаса, который ты описалъ намъ, — такая мысль неизъяснимо пріятна мн; но сознаніе, что тотъ, кому оказана ея доброта и состраданіе, обнаружилъ искреннюю благодарность и привязанность, — доставляетъ мн такой восторгъ, какого ты не можешь и вообразить. Понялъ ли ты меня? — спросила она, всматриваясь въ задумчивое лицо Оливера.

— О да, миссъ! — съ живостью отвтилъ Оливеръ. — Но сейчасъ я думалъ о томъ, какой я неблагодарный.

— По отношенію къ кому?

— Къ доброму господину и милой старушк, которые были такъ заботливы ко мн; если бы они знали, какъ я счастливъ, они, я увренъ, обрадовались бы.

— Конечно, — сказала благодтельница Оливера. — Мистеръ Лосбернъ былъ такъ добръ, что общалъ, какъ только ты достаточно окрпнешь, чтобы вынести путешествіе, — повезти тебя повидаться съ ними.

— Въ самомъ дл? — и лицо Оливера просіяло. — Я просто не знаю, что сдлаю отъ радости, когда опять увижу ихъ милыя лица!