Оливер Твист

Вскор Оливеръ былъ уже настолько бодръ, что могъ выдержать утомленіе, сопряженное съ поздкой въ Лондонъ, и однажды утромъ онъ и мистеръ Лосбернъ покатили въ небольшой карет, принадлежащей мистриссъ Мэйли. Когда они подъхали къ Чертсейскому мосту, Оливеръ вдругъ поблднлъ и громко вскрикнулъ.

— Что съ тобой мальчикъ? — всполошился докторъ. — Ты что нибудь увидлъ?.. услышалъ?… теб больно?… а?

— Вотъ, сэръ! — сказалъ Оливеръ, указывая въ окно кареты:- этотъ домъ!

— Ну, домъ? Что же? Стой, кучеръ! Подъзжай туда! — крикнулъ докторъ. — Ну, такъ что же это за домъ?

— Воры… они приводили меня въ этотъ домъ! — прошепталъ Оливеръ.

— Чортъ возьми! Эй! помогите мн выйти!

Но прежде чмъ кучеръ усплъ соскочить съ козелъ, докторъ уже вылетлъ какимъ то способомъ изъ кареты и, подбжавъ къ пустынному строенію, началъ колотить ногою въ дверь.

— Ну? — спросилъ низенькій, горбатый и безобразный человкъ, открывшій дверь съ такой внезапностью, что докторъ, нанесшій въ этотъ моментъ особенно сильный ударъ, едва не полетлъ кувыркомъ въ открывшійся проходъ. — Въ чемъ дло?

— Дло! — повторилъ докторъ, немедленно схватывая горбуна за шиворотъ. — Много дла. Дло въ грабеж!

— Кажется, дло будетъ и въ убійств, - невозмутимо отвтилъ тотъ:- если вы не выпустите меня. Слышите?

— Слышу, — отвтилъ докторъ, сильно встряхивая плнника. — Гд… чортъ его возьми, какъ его звать то! Да… вспомнилъ! Гд Сайксъ?.. Гд Сайксъ? отвчай мошенникъ!

Горбунъ выпучилъ глаза, какъ бы изумленный и негодующій. Затмъ, ловко вывернувшись изъ рукъ доктора, онъ началъ сыпать ужаснйшей руганью и отступилъ въ домъ. Но прежде чмъ онъ усплъ запереть дверь, докторъ, безъ всякихъ разговоровъ, вошелъ за нимъ въ первую комнату и осмотрлся. Ни одинъ предметъ изъ мебели, ни одинъ изъ одушевленныхъ или неодушевленныхъ признаковъ, ни даже мстоположеніе шкафовъ не соотвтствовало разсказу Оливера!

— Ну! — сказалъ горбунъ, зорко наблюдавшій за докторомъ:- что это значитъ, что вы насильно врываетесь въ мой домъ? Хотите вы ограбить меня или убить? Что изъ двухъ?

— Да гд же ты видлъ, старый вампиръ, чтобы этимъ занимались т, кто здятъ въ карет запряженной парой? — вскричалъ вспыльчивый докторъ.

— Ну, такъ что же вамъ нужно? — спросилъ горбунъ. — Уберетесь ли вы, пока я не угостилъ васъ хорошенько? Провалитесь вы!

— Уйду, когда захочу, — сказалъ мистеръ Лосбернъ, заглядывая въ другую комнату, которая тоже не напоминала ничмъ описаніе Оливера. — Ужъ я, пріятель, доберусь до тебя когда нибудь.

— Въ самомъ дл? — усмхнулся уродъ. — Если я вамъ нуженъ, вотъ я передъ вами. Не для того я прожилъ здсь, одинокій и спятившій съ ума, двадцать пять лтъ, чтобы вы приходили стращать меня. Вы за это заплатите, вы за это заплатите! — и безобразный маленькій демонъ завизжалъ и началъ плясать, словно въ припадк безумія.

— Глупая исторія, — пробормоталъ про себя докторъ. — Мальчикъ значитъ ошибся. Эй, возьми! Положи это себ въ карманъ и замкнись снова.

Съ этими словами онъ швырнулъ горбуну монету и вернулся къ карет. Тотъ тоже подошелъ вслдъ за нимъ, не переставая произносить самыя безумныя проклятія, и, когда мистеръ Лосбернъ обратился къ кучеру, онъ заглянулъ въ дверцу кареты и бросилъ на Оливера такой острый и дикій и въ то же время свирпый и мстительный взглядъ, что черезъ нсколько мсяцевъ Оливеръ все еще не могъ забыть его, во сн или наяву. Онъ не прекращалъ своихъ проклятій, пока кучеръ не занялъ вновь своего мста; и когда они тронулись въ путь, то долго еще могли видть, какъ онъ на томъ же мст топаетъ ногами и рветъ на себ волосы въ припадк настоящаго или притворнаго бшенства.

— Я оселъ! — произнесъ докторъ посл долгаго молчанія. — Зналъ ли ты это раньше, Оливеръ?

— Нтъ, сэръ.

— Такъ запомни это хорошенько, — Да, оселъ, — повторилъ онъ черезъ нсколько минутъ. — Даже если бы это было то самое мсто и здсь оказались бы т именно люди — что я могъ бы подлать одинъ? Да и будь у меня помощники я все таки ничего не добился бы и только поставилъ бы себя въ непріятное положеніе, такъ какъ волей-неволей обнаружилось бы, что я замолчалъ это дло. Впрочемъ, это было бы для меня полезно. Я всегда запутываюсь въ какую нибудь исторію, когда повинуюсь минутному порыву. Это былъ бы для меня хорошій урокъ.

На самомъ же дл милый докторъ всю свою жизнь только и повиновался минутнымъ порывамъ, немалую похвалу которымъ можно было видть въ томъ, что онъ, не запутываясь въ какія либо серьезныя непріятности или неудачи, пользовался самымъ горячимъ уваженіемъ и любовью со стороны всхъ знавшихъ его. Говоря по правд, онъ былъ немного раздосадованъ — на минуту или на дв — тмъ, что ему не удалось найти подтвержденія разсказа Оливера какъ разъ при первомъ случа, когда такое подтвержденіе могло представиться. Однако его чувства скоро улеглись и такъ какъ отвты Оливера на его возобновленные разспросы оказались попрежнему ясными и связными и звучали такъ же искренно и правдиво, какъ и раньше, то онъ твердо ршилъ съ этой минуты вполн врить его словамъ.