Оливер Твист

Несмотря на очевидную безполезность поисковъ, они не прекращали ихъ, пока наступленіе темноты не положило имъ предла. Но даже и тогда они бросили ихъ съ неохотою. Джайльсъ былъ отправленъ въ различныя харчевни села, снабженный наилучшимъ описаніемъ вншности и одежды скрывшихся людей, какое могъ дать Оливеръ. Изъ нихъ еврей во всякомъ случа обладалъ достаточно замтной вншностью, чтобы его могли запомнить, если бы онъ зашелъ куда нибудь выпить или проходилъ мимо. Но Джайльсъ вернулся не обогащенный никакими свдніями, которыя могли бы пролить свтъ на эту тайну.

На другой день поиски возобновились, но не съ лучшимъ успхомъ. Еще черезъ день Оливеръ и мистеръ Мэйли отправились въ городокъ, въ надежд увидть или услышать что нибудь объ этихъ людяхъ, но и эта попытка оказалась безплодной. Черезъ нсколько дней этотъ случай начали забывать, какъ и вс случаи забываются, когда вызванное ими удивленіе, не поддерживаемое новой пищей, разсивается.

Между тмъ Роза, быстро поправляясь, стала показываться изъ комнаты, выходила гулять и, принимая все больше и больше участія въ семейной жизни, наполняла радостью вс сердца.

Но, хотя эта счастливая перемна оказывала замтное вліяніе на тсный кружокъ и хотя въ маленькомъ коттэдж снова стали раздаваться веселые голоса и оживленный смхъ, однако же кое въ комъ — даже въ самой Роз — замчалась какая то сдержанность, которая не ускользнула отъ вниманія Оливера. Мистриссъ Мэйли и ея сынъ часто уединялись надолго вмст, а Роза не разъ появлялась съ заплаканными глазами. Посл того какъ мистеръ Лосбернъ назначилъ день своего отъзда въ Чертсей, эти явленія усилились. Было очевидно, что происходить нчто такое, что нарушаетъ покой молодой двушки — и еще кого то.

Наконецъ, однажды утромъ, когда Роза была одна въ столовой, вошелъ Гарри Мэйли и посл нкотораго колебанія попросилъ у нея позволенія поговорить съ ней нсколько минутъ.

— Немного… очень немного словъ окажется достаточно, Роза, — сказалъ молодой человкъ, пододвигая свой стулъ къ ней. — То, что я скажу, уже отгадано вашей душой; самыя излюбленныя надежды моего сердца вамъ извстны, хотя вы не слыхали отъ меня ихъ устнаго признанія.

Роза была очень блдна съ того момента, когда онъ вошелъ; но то могло быть слдствіе ея недавней болзни. Она склонилась надъ близь стоявшимъ цвткомъ и безмолвно ждала, что онъ скажетъ дальше.

— Я… я долженъ былъ, кажется, ухать отсюда раньше, — произнесъ Гарри.

— Да, должны были, — отвтила Роза. — Простите, что я говорю это, но я хотла бы, чтобы вы уже ухали.

— Я былъ призванъ сюда самымъ ужаснымъ и мучительнымъ опасеніемъ, — сказалъ молодой человкъ: — опасеніемъ потерять то дорогое существо, на которомъ сосредоточиваются вс мой надежды и мечты. Вы умирали, колеблясь между землею и небомъ. Мы знаемъ, что когда молодые, прекрасные, добрые подпадаютъ недугу, то ихъ чистыя души безсознательно стремятся къ лучезарной обители вчнаго покоя, и потому-то самые красивые и лучшіе среди насъ такъ часто увядаютъ въ полномъ расцвт.

При этихъ словахъ на глазахъ нжной двушки показались слезы; и когда одна изъ нихъ упала на цвтокъ, надъ которымъ она склонилась, и засверкала въ его внчик, прибавивъ ему красоты, то казалось, что изліянія ея свжаго юнаго сердца искали родственнаго сочувствія среди прекраснйшихъ твореній природы.

— Ангелъ, столько же невинный и дивно красивый, — продолжалъ молодой человкь съ увлеченіемъ:- какъ т существа, которыя окружаютъ Бога, находился между жизнью и смертью… Ахъ!.. Кто могъ надяться, что душа вернется къ скорби и бдствіямъ здшняго міра, когда предъ ней уже открылся тотъ міръ — далекій и родственный ей. Роза, Роза! Знать, что вы таете, какъ нжная тнь, бросаемая небесными лучами на землю, не имть надежды, что вы будете сохраняемы для тхъ, кто остается здсь, и не знать на чемъ основать такую надежду, чувствовать, что вы принадлежите къ той свтозарной сфер, куда многіе — самые чистые и прекрасные — улетли такъ рано, и однако молиться, чтобы вы были возвращены тмъ, кто васъ любитъ — такія противорчивыя чувства были почти свыше силъ человка! Они обуревали меня днемъ и ночью, взмывая такой потокъ страховъ, и опасеній, и себялюбивыхъ сожалній о томъ, что вы умрете и не узнаете, какъ преданно я васъ любилъ, — что грозили разстроить и чувства, и разумъ. Вы исцлились. Изо дня въ день, почти съ часу на часъ возвращалось по капл ваше здоровье и, примшиваясь къ истощенному и слабому потоку жизни, медленно обращавшемуся въ васъ, снова вернуло ему быстрое и сильное теченіе. За вашимъ переходомъ отъ самой почти смерти къ жизни я слдилъ глазами, которые увлажнялись тревогой и глубокой любовью. О, не говорите мн, что вы хотите, чтобы я отъ этой любви отказался. Она смягчила мое сердце по отношенію ко всему человчеству!

— Я этого не хотла сказать, — возразила Роза, заливаясь слезами. — Я желала бы только, чтобы вы ухали отсюда и предались снова высокому и благородному длу — длу достойному васъ.