Оливер Твист

Оливеръ подошелъ къ ниш окна, куда знакомъ подозвалъ его мистеръ Мэйли, въ настроеніи котораго, къ его удивленію, обнаруживались одновременно и грусть, и оживленіе.

— Ты теперь уже хорошо пишешь? — спросилъ Гарри, коснувшись его плеча.

— Да, я думаю, сэръ, — отвчалъ Оливеръ.

— Я можетъ быть не очень скоро вернусь. Мн хотлось бы, чтобы ты писалъ мн — положимъ, черезъ каждыя дв недли, направляя письма въ главный почтамтъ въ Лондон. Хорошо?

— Непремнно, сэръ! Я буду гордиться этимъ, — отвчалъ Оливеръ, просіявъ.

— Я хотлъ бы знать, какъ… какъ поживаютъ моя мать и миссъ Мэйли, — сказалъ молодой человкъ:- и ты можешь описывать мн, какія прогулки вы совершаете, о чемъ вы говорите, и какъ она… я хотлъ сказать, он — счастливы ли, здоровы ли? Ты понялъ меня?

— Да, сэръ, отлично понялъ, — отвтилъ Оливеръ.

— Только лучше не говори имъ ничего объ этомъ, — какъ бы торопясь докончить, добавилъ Гарріи, — потому что это заставило бы мою мать писать ко мн чаще, что было бы для нея лишнимъ безпокойствомъ. Пусть это будетъ нашимъ секретомъ. Пиши обо всемъ! Я на тебя полагаюсь.

Оливеръ, обрадованный и польщенный сознаніемъ своей важной миссіи, отъ всей своей души общалъ хранить тайну и быть точнымъ въ своихъ посланіяхъ. Мистеръ Мэйли дружески распрощался съ нимъ.

Докторъ уже занялъ мсто въ карет. Джайльсъ — которому было предписано остаться въ коттэдж — держалъ дверь на готов, а служанки глядли изъ сада на отъзжавшихъ. Гарри кинулъ быстрый взглядъ на ршетчатое окно и прыгнулъ въ карету.

— Трогай! — крикнулъ онъ:- скорй, скорй, полнымъ галопомъ! Я желаю, чтобы мы летли, какъ стрла.

— Эй-эй! — торопливо вскричалъ докторъ, опуская переднее стекло кареты и обращаясь къ почтальону:- я-то вовсе не желаю, чтобы мы летли, какъ стрла! Слышите?

Звеня и громыхая, пока разстояніе не заглушило шума, карета покатилась по дорог, почти скрывшись за облакомъ пыли; то она исчезала изъ виду, то опять показывалась, въ зависимости отъ изгибовъ дороги и встрчныхъ предметовъ. Только когда уже и облако пыли перестало быть виднымъ, разошлись т, кто смотрли на отъздъ.

Но кто то долго еще продолжалъ смотрть въ томъ направленіи, гд исчезла карета, когда она успла уже ухать за много миль. За блой занавской, скрывшей ее отъ взгляда Гарри, когда онъ поднялъ глаза къ окну, сидла Роза.

— Повидимому, онъ оживленъ и счастливъ, — произнесла она наконецъ. — Я, было, опасалась, что онъ будетъ въ иномъ настроеніи. Но я ошиблась. Я очень, очень этому рада.

Слезы могутъ быть знакомъ и радости, и печали; но т слезы, которыя струились по лицу Розы, когда она задумчиво сидла у окна, говорили, казалось, больше о скорби, чмъ о весель.

XXXVII. Глава, въ которой читатель можетъ замтить контрастъ, нердкій въ супружескихъ отношеніяхъ

Мистеръ Бембль сидлъ въ своей квартир въ работномъ дом, печально устремивъ глаза на безрадостную ршетку камина, за которой — такъ какъ было лто — не теплился огонь, и только нкоторые лучи солнца отражались отъ ея холодной и блестящей поверхности. Съ потолка свшивалась бумажная мухоловка, къ которой онъ повременамъ поднималъ взоръ въ грустномъ раздумь, и, видя, какъ неосторожныя наскомыя бьются въ стк, мистеръ Бембль испускалъ тяжелый вздохъ, между тмъ какъ на лицо его набгала еще боле скорбная тнь. Мистеръ Бембль задумался, и быть можетъ мухи воскрешали въ немъ какое нибудь мучительное воспоминаніе изъ собственной жизни.

Но не только грусть мистера Бембля способна была наполнить грудь наблюдателя кроткой меланхоліей. Не было недостатка и въ другихъ признакахъ — и при томъ тсно связанныхъ съ его личностью — говорившихъ о большой перемн въ его длахъ. Обшитый галунами фракъ и треугольная шляпа — гд они? Онъ по прежнему носилъ короткіе панталоны и черные шерстяные чулки на своихъ бедрахъ и икрахъ — но разв это т панталоны? Фракъ былъ широкополый и въ этомъ отношеніи напоминалъ тотъ фракъ, но, увы! какая большая разница! Величественная треугольная шляпа была замнена скромной круглой. Мистеръ Бембль больше не былъ приходскимъ сторожемъ.

Бываютъ въ жизни должности, которыя, независимо отъ получаемаго за нихъ боле существеннаго вознагражденія, пріобртаютъ особую цнность и достоинство, смотря по сопряженнымъ съ ними фракамъ и жилетамъ. У фельдмаршала есть мундиръ, у епископа — шелковая эпитрахиль, у судьи — шелковая мантія, у приходскаго сторожа — треугольная шляпа. Отнимите у епископа шелковую эпитрахиль или у приходскаго сторожа его треуголку и галуны — въ кого они тогда обратиться? Въ людей, въ обыкновенныхъ людей. Достоинство и даже святость иногда являются въ большей степени вопросомъ лишь фрака и жилета, чмъ это многіе предполагаютъ.

Мистеръ Бембль женился на мистриссъ Корней и сдлался надзирателемъ работнаго дома. Другой получилъ должность приходскаго сторожа — и къ нему перешли треугольная шляпа, фракъ съ золотыми позументами и трость.

— И завтра этому будетъ уже два мсяца! — сказалъ мистеръ Бембль, вздохнувъ. — А кажется, будто прошло столтіе.