Читаем Оперы и призраки. Страшные истории в буквах и картинках полностью

Гоголь, Достоевский и сам Шостакович – из одного художественного пространства, очень значимого для русской культуры. Это Петербург, где разворачивается действие: великолепный и загадочный, полный столичного шика, чертовщины, безумия и жестокости, ледяной и светский, кипучий и устрашающе пустой. Город полон чиновников, почтенных прохожих, дам, зевак, квартальных, нищих, дворников, привратников, кучеров – все они герои «Носа». Сцена еще не знала такой многолюдной оперы: почти 80 персонажей, целый рой! Некоторые из них обозначены в нотах как «Вновь прибывший» или «Некто» и поют всего по паре слов.



Насилие

В мире «Носа» Шостаковича много страха и много насилия. Ужас испытывает цирюльник, мечущийся по набережной в попытках избавиться от носа (в либретто ремарки: «Наступает тьма. Виден призрак квартального надзирателя. Снова светло. Призрака нет» или «Становится абсолютная тьма»). Полицейские «уводят за сцену» хорошенькую молодую торговку бубликами, называя ее «лакомым кусочком». Старая барыня вдруг ни с того ни с сего говорит о смерти, обезумевшая от криков лошадь начинает нести, полицейские избивают Нос. Лихорадочная, как в бреду, атмосфера некоторых сцен оперы производит жутковатое впечатление.

«Низкие» жанры

За несколько лет до сочинения «Носа» Шостакович учился в консерватории и подрабатывал в кинотеатре. Звуковое кино еще не изобрели, и, чтобы не показывать немой фильм в тишине, его сопровождали музыкой. Играл пианист, который назывался тапёром. Обычно он исполнял легкую музыку: сентиментальные мелодии, танцы, импровизации на несложные мотивы. Как ни странно, в замысловатом и экспериментальном «Носе» этот опыт Шостаковича хорошо слышен. Вот только кокетливые польки и бешеные галопы приобретают там гротескный, неистовый характер, добавляя музыке комизма и ужаса.


Похождения повесы

Игорь Стравинский

Либретто основано на серии гравюр Уильяма Хогарта

1951 г., США

Трагикомедия


Игорь Стравинский

Игорь Федорович Стравинский родился в конце XIX века в курортном местечке недалеко от Санкт-Петербурга. Ни города с таким названием, ни атмосферы детства Стравинского в просвещенной дворянской семье, ни самой Российской империи давно не существовало, когда композитор скончался в своей нью-йоркской квартире – 88 лет спустя. Стравинский эмигрировал еще во время Первой мировой войны, жил во Франции и Швейцарии, а в середине века переехал в США. Однако в равной мере русским и западным гением его делает даже не география жизни, а язык его музыки, где можно найти и веселую русскую сказку, и древний славянский обряд, и «холодную» латынь, и античность, и английские народные песни, и православное пение.



Оден

Либретто редко блещут литературными достоинствами. Обычно это не мешает опере стать шедевром: текст «Евгения Онегина» Чайковского, мягко говоря, далек от пушкинского, а либретто «Кармен», «Травиаты» и других великих опер никто всерьез не станет читать как поэзию. «Похождения повесы» – замечательное исключение: либретто для Стравинского написал один из крупнейших поэтов ХХ века, Уистен Хью Оден. С ним композитора познакомил другой знаменитый литератор, фантаст Олдос Хаксли. У Одена и Стравинского было много общего: оба – ироничные интеллектуалы, оба – иммигранты в США (Оден родился в Англии), обоих влекло классическое, а не модное в середине века авангардное искусство.

Гравюры

Идея оперы принадлежала самому Стравинскому. За несколько лет до ее создания на выставке в Чикаго он увидел серию гравюр британского художника XVIII века Уильяма Хогарта. В них рассказывалось о юноше, который получает наследство, проматывает его в недостойных увеселениях, попадает за долги в тюрьму, женится на богатой старухе, забывает свою истинную любовь и заканчивает в Бедламе – печально известном лондонском доме для умалишенных. В XVIII веке такие рисованные истории о неразумных юношах и девушках распространяли с нравоучительной целью – чтобы даже неграмотные молодые люди могли извлечь из них урок.



Говорящие фамилии

Фамилия каждого персонажа сразу сообщает нам главное о его характере, как в «Недоросле» Фонвизина или гоголевском «Ревизоре». Рейкуэлл – фамилия главного героя – отсылает к слову rake

, «повеса» или «распутник». Оно же вынесено в название оперы (в оригинале – TheRake’s Progress, на русский это переводили еще как «Карьера мота»). Фамилия Энн – Трулав, то есть true love, «истинная любовь». Дьявол представляется Ником Шэдоу – от английского shadow, «тень»: Оден дает нам понять, что этот герой намерен неотступно следовать за Томом и что он связан с потусторонним миром.



Неоклассицизм

Перейти на страницу:

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее