Читаем Оперы и призраки. Страшные истории в буквах и картинках полностью

Премьера «Похождений повесы» прошла в Венеции в 1951 году. Для середины ХХ столетия опера казалась безумно несовременной, комично нравоучительной. К чему воскрешать облик и звучание опер позапрошлого века? – думали слушатели, не понявшие смысла и логики этой работы. Авторы и правда отсылают нас к искусству прошлого, обыгрывая образы и ситуации из классических опер и литературы. Музыка Стравинского очень прозрачна и мелодична для ХХ века, и в ней даже звучит клавесин – пращур фортепиано, вышедший из употребления в бетховенские времена. Такой стиль называется неоклассицизмом.

Трагикомедия

Насколько серьезны авторы? Не смеются ли они над слушателями, предлагая им незатейливую сказочку – и это в эпоху сложного модернистского искусства? Здесь нет однозначного ответа. Опера начинается как ироничная комедия: она шутит и над наивными персонажами, и сама над собой – долгой традицией оперного искусства. Вместе с тем текст Одена – временами странный, непростой для понимания, а кончаются «Похождения повесы» пронзительной и страшной сценой в Бедламе. Но стоит нам поверить в трагедию, как Стравинский и Оден снова смеются, завершая оперу шутливым морализирующим послесловием.



Повеса

Слово «повеса» значит «бездельник», «прожигатель жизни», «гуляка», «лоботряс». Распутник, искатель удовольствий – популярный образ в европейской культуре, вспомнить хотя бы Дон Жуана – героя множества сочинений (включая пьесу Пушкина и оперу Моцарта). В то же время отношения Тома с чертом напоминают о другом герое – немецком ученом Фаусте, заключившем договор с дьяволом. Так Стравинский и Оден намекают нам на образы, связанные в искусстве с огромным количеством ассоциаций.

Утрата тени

Неужели два гения затеяли всю эту сложную игру лишь затем, чтобы в финале напомнить нам, что черт «всегда найдет работу для праздных рук»? Конечно, нет. Том напоминает и о другой группе героев европейского искусства: блаженных простаках, юродивых и даже святых. В миг безумия он теряет и своего темного слугу Ника Шэдоу, то есть буквально свою «тень». Утрата тени – важный для литературы мотив. Он связан с освобождением души, покидающей тело в момент смерти. Возможно, Том – далеко не просто «назидательный пример», но герой, странным образом приходящий к просветлению и перерождению.


Поворот винта

Бенджамин Бриттен

Либретто основано на одноименной повести Генри Джеймса

1954 г., Великобритания

Психологический триллер


Бенджамин Бриттен

Бенджамин Бриттен – важнейший английский композитор ХХ века, а его удивительная особенность в том, что он не примкнул ни к одному из современных ему музыкальных течений. Его родная Британия – часть культурного пространства Европы и вместе с тем остров, маленький мир, который всегда дорожил своей обособленностью. Так и музыка Бриттена – уникальное явление, которое не вписывается в рамки существующих стилей. Он родился в простой семье: отец Бриттена был зубным врачом. Во время Второй мировой войны композитор жил в США, но вернулся в Европу и поселился недалеко от мест, где прошло его детство, – в рыбацком городке на востоке Британии. Бриттен написал 15 опер, этот жанр был для него самым важным. Его любимые герои – одиночки: уязвимые и хрупкие, непохожие на других, в том числе дети.



Что за винт?

И опера, и повесть в оригинале называются Turn of the screw. Это выражение близко русскому «закрутить гайки», то есть означает, что положение ухудшается, причем под давлением извне. Еще у этой английской идиомы есть смысловой оттенок, который отсутствует в русском, – «усугубить и без того ужасную ситуацию».

Кто здесь зло?

Автор повести, на которой основана опера, – Генри Джеймс, англоязычный писатель рубежа XIX–XX веков. Ее сюжет можно трактовать по-разному: повесть написана так, что мы до конца не понимаем, права ли и даже вменяема ли гувернантка. Возможно, история с призраками существует лишь в ее сознании и это она губит детей своей одержимостью. Зловещие «мертвые слуги» в опере более реальны, чем в книге: они появляются на сцене и поют. Однако двусмысленность истории Джеймса сохраняется и у Бриттена. Его опера – о том, как мир детей, таинственный, непонятный и неподвластный «большим», может пугать взрослых так сильно, что им захочется его уничтожить.



Питер Пирс

Почти в каждой опере Бриттена есть важная роль для певца-тенора. Дело в том, что десятки лет он сотрудничал с замечательным артистом – тенором Питером Пирсом, который идеально воплощал на сцене бриттеновские образы. Именно Пирс пел партию Квинта на премьере «Поворота винта».



Звоны и шепоты

Перейти на страницу:

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее