Оружие Круппа. История династии пушечных королей

«На элмагские заводы прибыла первая партия заключенных, численностью 30—60 человек, для того, чтобы построить там концентрационный лагерь на тысячу человек... Местные эльзасские рабочие были настолько возмущены условиями их жизни, что они открыто протестовали и грозили объявить забаставку, если с заключенными и дальше будут обращаться подобным образом».

Это ничего не изменило. Крупп был готов к любым трудностям, включая захват Эльзаса союзниками. С приближением американских войск в августе 1944 года, согласно еще одной записке, найденной в архивах Альфрида, «из соображений безопасности первый контингент выделенных нам заключенных был... убран с завода. Использование заключенных было прекращено». После этого Крупп просто демонтировал заводы ЭЛМАГ — их было три — и эвакуировал их в Баварию.

Когда грабеж достиг наибольшего размаха, Альфрид носился по Европе на военном истребителе с особыми опознавательными знаками.

Паутина присвоений и конфискаций все разрасталась, а крупповские директора в личной конторе Альфрида на Лльтендорфштрассе в Эссене заносили новые приобретения в книги основного предприятия, предусмотрительно оценивая каждое в одну марку. Точно определить их истинную стоимость невозможно, но гитлеровские завоевания, бесспорно, сделали Круппа самым богатым и могущественным промышленным магнатом за всю историю. В тот момент, когда успехи нацистов пошли на убыль, Альфрид управлял экономическим колоссом, раскинувшимся через 12 стран от Атлантического океана до Украины, от Северного моря до Средиземного. Он владел заводами повсюду, комплексом верфей в Бельгии и Голландии, рудниками в Греции, России, Франции, Судетах, Норвегии и Югославии. До высадки в Нормандии и начала «акции в помощь Руру», когда с предприятий в захваченных странах вывозилось все оборудование до последнего станка, так что их бывшим владельцам оставались только голые стены, крупповский управляющий в одной Голландии отвечал за предприятия в Роттердаме, Хилверсюме, Дордрехте и Горинхеме. Если бы кто-нибудь в Главном управлении предсказал, что Круппы скоро лишатся всего этого, его уволили бы, как полоумного. Но таких смельчаков не нашлось. Даже когда началась «акция в помощь Руру», Альфрид и его окружение проявляли непоколебимое спокойствие. Они верили в победу.

Наивные люди в захваченных странах — а таких находилось немало — ждали от победителей великодушия. Напрасные ожидания! В течение этих лет все самые отвратительные черты и фирмы «Крупп», и нацистской Германии расцвели пышным цветом. Их практические дела характеризовались зверской жестокостью, воспоминание о которой еще живо в странах, где побывал вермахт. Нацисты хвалились тем, что приходят «как завоеватели, а не как освободители». Позднее они начнут ссылаться на «безумную политику Гитлера», но в то время они ее не считали такой. Те, кто, подобно Альфриду, давали полную волю своим пиратским наклонностям, грабили, пока пе удовлетворяли своей алчности.

Но алчность Альфрида была ненасытна. С каждым годом войны он все более неприкрыто пускал в ход грубую силу. Сначала он прибегал к маскировке. В сентябре 1940 года он заключил секретное соглашение с немецким генеральным консулом в Белграде Нейгаузеном. Семь месяцев спустя вермахт вторгся в Югославию и эта договоренность принесла плоды — все акции югославской горнорудной компании «Хромасео» были отняты у ее собственника Моисея Ассео и поделены поровну между Круппом и Герингом, а военным администратором был назначен молодой крупповский управляющий. В записке совету директоров Крупп с гордостью отмечает, что «еще ни одна (фирма.— У. М.) не эксплуатировала столь интенсивно югославскую хромовую руду». Впрочем, в Белграде хотя бы формально была соблюдена законность. Геринг настоял, чтобы собственнику была выплачена символическая компенсация в 40 тысяч динаров. Альфрид, правда, и это считал лишним. В последующие два года он снял бархатные перчатки. После Пирл-Харбора Крупп основал «Крупп—Брюссель сосьете аноним» для демонтирования бельгийских заводов и перевозки их оборудования в Рур.