Читаем Оружие Круппа. История династии пушечных королей полностью

По мере расширения войны проблема рабочей силы становилась критической и на письменном столе министра по производству вооружения и военных материалов Шпеера начали накапливаться тревожные запросы из Рура. Нужны рабочие руки — чьи угодно. Пусть они будут неквалифицированными, пусть даже не желающими трудиться на благо Германии — лишь бы они были в наличии. И вот пришлось прибегнуть к единственному источнику рабочей силы — к насильственной вербовке иностранцев. Пока Шпеер не передал заботы о ее поставке Заукелю, генеральному уполномоченному по использованию рабочей силы, охота на людей проводилась несистематически и некоординированно. Новый вербовщик рабочей силы начал ревностно сотрудничать с промышленниками, которые это только приветствовали. Однако Заукель вскоре обнаружил, что вести дело с Эссеном можно было лишь запасшись бесконечным терпением, так как фирма «Крупп» была самым требовательным и настойчивым из его клиентов.

На Нюрнбергском процессе адвокаты Круппа продолжали утверждать, что он не имел никакого отношения к насильственной вербовке гражданских лиц. Все значительные облавы, утверждали они, являлись официальным актом правительства. Теоретически это было так. В действительности же инициатива обычно принадлежала рурским баронам, и, когда вермахт похищал женщин и детей, промышленников приглашали получить причитающуюся им партию рабов. Многие отказывались. Но нет никаких свидетельств хотя бы об одном отказе Круппа, а вот наборы рабов, отрывавшие бесчисленные тысячи людей от их родины и швырявшие их в работающий на войну Рур, как правило, разрабатывались директорами Круппа.

Архивы Альфрида полны доказательств этого. В начале третьего года войны в Главное управление стали поступать сообщения, что иностранные рабочие попадают на заводы только через два, а то и через три месяца после того, как их завербуют. Немедленно трем директорам было поручено отправить официальный протест вермахту, гестапо и СС. Затем Альфрид назначил Генриха Лемана посредником для сношений с Германским трудовым фронтом и начальником нового отдела своей фирмы по вербовке и доставке рабочей силы («Арбайтсэйнзатц»). Если ему не удавалось раздобыть «скота» покрепче в одной столице, он отправлялся в другую, всегда пользуясь услугами местных оккупационных властен. Из Франции он вывозил рабочих с целых фабрик, из Голландии он отправил на верфь «Германия» 30 тысяч металлургов и судостоителей, а когда вольнонаемные иностранные рабочие пе изъявляли желания ехать в Германию, их отправляли туда в наручниках. В результате в Голландии концерн «Крупп» называли «чумной фирмой».

Да, конечно, в книгах фирмы французы, голландцы и бельгийцы значились как «добровольно завербовавшиеся», однако это была пустая фраза. Но если Крупп все-таки предпочитал сохранять хотя бы видимость того, что рабочие из западных стран приезжали в Рур по собственному желанию, с рабочими из восточных областей можно было вовсе не стесняться. «Славяне — рабы!», и фамилия любого крупповского служащего, который попробовал бы не согласиться с этим, немедленно сообщалась по прямому телефону в местное отделение гестапо на Кортештрассе. Крупп рассматривал поставку рабочих из Советского Союза, как поставку очередных партий сырья, иногда он одобрял его качество, иногда не одобрял.

В Берлине любая жалоба Главного управления находила немедленный отклик. 8 июля 1942 года напутанный чиновник министерства вооружения и боеприпасов представил Шпееру подробный доклад, полностью отрицая, будто Альфрид получает славян «худшего качества». Славяне доставлялись в Эссен и в мае и в июне. Чиновник решительно утверждал, что «требования фирмы «Фрид. Крупп», касающиеся замещения немецких рабочих, призванных в армию, выполнялись по мере поступления и без задержек», а затем продолжал с возмущением: «Жалобы фирмы «Крупп» на якобы недостаточную поставку ей рабочей силы безосновательны... Я вновь просил Заукеля послать Круппу три-четыре тысячи рабочих, направив ему все партии русских гражданских лиц, поступающих в настоящее время в распоряжение шестого управления и министерства».

♦ ♦ ♦

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное