Осмысление моды. Обзор ключевых теорий

В этой главе мы обратимся к философским воззрениям самого Мишеля Фуко, а также к работам тех, кто уже попытался интегрировать его концепции в исследования моды. Для Фуко человеческое тело было ключевым индикатором, показывающим, как действует власть: его состояние – точнее, то, каким оно видится, – становится предметом социальных и политических дискурсов. Одна из самых убедительных концепций, сформулированных Фуко, – концепция дискурса, описывающая, как возникает и обретает упорядоченность знание. Аньес Рокамора сводит воедино идеи Пьера Бурдьё (см. главу 13) и Мишеля Фуко, чтобы выстроить собственную концепцию модного дискурса; она изучила целый массив текстов, высказываний и идей, извлеченных из французских фешен-медиа и объединенных темой парижского стиля, чтобы продемонстрировать, как набирают силу и где распространяются модные дискурсы, а также описала ряд социальных и материальных практик, которые вызывают их к жизни и наполняют содержанием и смыслом (Rocamora 2009). Нет сомнений в том, что существование модного дискурса крайне важно для поддержания жизнеспособности самой системы моды; но мода, помимо прочего, конструирует влиятельные нарративы, касающиеся вопросов здоровья, гендера, сексуальности, разделения общества по классовому и расовому признаку. Или по меньшей мере она выступает пособницей властных институтов, поддерживая те нарративы, которые доминируют в каждом конкретном социальном контексте.

Понятие «дискурс» стало чрезвычайно важным для постструктуралистов, стремившихся развенчать позитивистские взгляды в исторических дисциплинах. Для дискурса, о котором Фуко говорит в «Археологии знания» и первом томе «Истории сексуальности» (Foucault 2004; Foucault 1990), центральным является вопрос о том, как возникает и систематизируется знание. От этого в первую очередь зависит, каким багажом знаний обладает общество в целом и каждый член этого общества индивидуально. По мнению Фуко, современная система классификации знаний разительно отличается от системы, существовавшей в Античности. История – ключевой элемент конструирования дискурсивных формаций; Фуко называет это «историей настоящего». Пристальное внимание к исторической составляющей сделало его работы важным ориентиром для гендерных исследований, квир-теории, теории образования, культурологии, криминологии и исследований спорта. Фуко был антиэссенциалистом, убежденным в том, что все понятия и факты конструируются в определенном историческом контексте, в соответствии с той или иной системой знаний, обслуживающей конкретные политические запросы. Исторически сформировавшиеся области знания обладают способностью создавать субъектов и объекты только за счет дискурсивных формаций, делающих возможным высказывание (Rouse 1994: 93). Если материальный мир в полной мере обретает форму, лишь становясь объектом знания, дискурс может показать, каким образом вещи приобретают социальные и культурные значения. Связав социальную теорию с материальностью, Фуко наметил новые многообещающие перспективы для таких дисциплин, как история дизайна и материальной культуры.

Обнаружение параллелей между различными «дискурсивными полями» побудило Фуко рассматривать социальную жизнь сквозь призму систем репрезентации, воспроизводимых в работе институциональных структур (Ibid.: 94). Вот почему он считал сексуальную идентичность опасной, перевернув с ног на голову представления о политике идентичности как инструменте свободного самоопределения. Он утверждал, что тяга к типизации человеческого поведения является зловещей приметой модерности, поскольку классификация проявлений человеческой жизни указывает на появление новых форм социального контроля. Фуко хотел выяснить, каким образом социальные категории позволяют мобилизовать тела для решения политических и экономических задач. К примеру, обсуждение вопросов сексуальности в XIX веке стало средством, позволившим сделать контроль над половыми отношениями всеохватным. Эти дискурсы могли быть негативно окрашенными и репрессивными, но Фуко уловил в них стремление «добраться до истины» сексуальных проблем. Желание классифицировать сексуальные пристрастия привело к их упорядочиванию и формированию стереотипов, руководствуясь которыми общество судит каждого из нас. Фуко считал стремление разделять людей на категории и классифицировать их как своего рода объекты реакционным; по его мнению, эта систематизация в первую очередь нацелена на то, чтобы обратить человеческое тело в объект познания и мишень для манипуляций власти.